«Аэрокобры» отбивались от «фокке-вульфов». Головной «фокке» дал сильную дымовую завесу. Тугов определил: из крыльевых пушек, из синхронных, трасса незаметна. Наш ведущий энергично ушел из-под обстрела, ведомый… ведомый опоздал. Что это! Тугов схватил за плечо шофера.
— Стоп! Остановитесь! Стой, говорю!
От резкого торможения занесло кузов. Тугов выпрыгнул на ходу, еле удержавшись на ногах.
Сбитый летчик падал, не раскрывая парашюта, затяжным прыжком уходил из зоны боя. Над ним появился белый язык. Купол наполнился воздухом и сразу обмяк, как проткнутый мяч. В стороны полетели обрывки шелка. Они белыми пятнами держались в небе, а летчик, кувыркаясь, приближался к земле, стремительно, неудержимо. Верхушка холма скрыла его.
Тугов побежал. Там, за бугорком… Резкая боль в легких подогнула колени, и он перестал махать руками, прижал их к груди. Вот парашют… спутанные стропы… распластанный человек. Тугов приподнял летчику голову, ладонью стер с лица красную землю, пошевелил мягкую, как резина, руку. Сзади тяжело дышал подбежавший шофер.
— Что, лейтенант?
Тугов показал на парашют. На разорванных кусках зияли дыры с желто-черными рваными краями. Шофер взял полотнище, и оно расползлось в его руках.
— Похоже, кислотой! — разминал он в пальцах и нюхал бурую массу.
— Подгоняй машину, — сказал Тугов и прикрыл погибшего остатками парашюта.
Теперь автомобиль осторожно огибал рытвины, плавно взбирался на бугры. Тугов смотрел на бездыханного летчика, лицо которого, почти без ссадин, покойно смотрело в небо открытыми глазами.
При подъезде к военному городку Тугов увидел стоящего посреди дороги человека. Узнал Евгения Шейкина. Шофер остановил машину.
Шейкин взялся за борт:
— Звонил в госпиталь, узнал о твоем выезде и вот… встречаю.
— Спасибо, Женя.
— Скукотища без тебя. Пока ты валялся, я ведь на задания не ходил — зачехлили намертво. Кладовщиков и каптеров обучаю, от комбата благодарность поступила.
— Я тоже теперь, наверное, подштанниками заведовать буду.
Шофер нетерпеливо засигналил.
— Залезай, Женя, посмотри…
Шейкин встал на подножку, прыгнул в кузов. Глядя на мертвого летчика, медленно разогнулся. Снял фуражку.
— Истребитель-латыш с «тройки». Помнишь, прикрывал нас в первом полете… Падал парень, а глаза не закрыл, так и глядит синими. — Шейкин оторвал полоску перегоревшей ткани от парашюта и задумчиво рассматривал ее, пока ехала машина. — Остановимся у землянки СМЕРШа, Вася, топай прямо к капитану, расскажи. А я его отвезу… Койка твоя пустая, я придержал. Жду, не задерживайся, и Татьяну приглашаю… Эй, шеф, остановись!
