— Вы дурачите меня! — не дослушав, воскликнула она, начиная терять в отличие от меня интерес к любовным играм.
— Аврора, президент Джефферсон поручил мне дипломатическую миссию. Но я не могу обсуждать ее подробности с каждой любовницей.
В тот же миг она яростно оттолкнула меня, и я, скатившись с кровати, упал на брошенную на пол шкуру росомахи.
— С каждой любовницей?
Приподнявшись, я глянул на нее поверх тюфяка.
— Я имел в виду совсем другое. Просто мы пока мало знаем друг друга.
Тогда она начала швыряться в меня подушками, ее груди бурно вздымались, и в своей воинственности она выглядела так изумительно, что если бы ей вздумалось сейчас задушить меня, то я умер бы счастливым. Дьявольски счастливым!
Наконец, выдохшись и обидчиво надув пухлые губы, она распласталась на лежанке, а отблески свечей легли яркими язычками на снежные холмики ее изящных ягодиц.
— Я думала, вы любите меня и готовы поделиться со мной всеми своими замыслами.
— Уверяю вас, я поделился с вами всем, чем мог, на сегодняшний вечер.
Она недовольно фыркнула.
— Разумеется, я на редкость скучный тип. Мне приходится идти туда, куда посылают меня достигшие высокого положения особы, да, я всего лишь скромный ученый, накопивший небольшие практические познания об электрических силах. И для меня обнаружение очаровательной Венеры в диких краях является более значительным открытием, чем обнаружение любого слона.
Она перекатилась на спину, окинула меня томным взглядом и слегка улыбнулась, оценив мой комплимент.
— Так вы считаете меня красивой?
— По-моему, ваш портрет мог бы завоевать бешеную популярность в нашем мире. А если бы вас изваяли в мраморе, такая статуя могла бы стать поводом для образования новой религии. Я полагаю, что вы созданы из лунного света, пронизанного солнечным огнем.
— Витиеватые речи, Янки-Дудл.[26]
— Но поистине они достойны того, чтобы их вырезать на камнях Вестминстера.
— Какой же вы льстец! — Она рассмеялась. — Так почему же вы, негодник, не доверяете мне? По-моему, после этого вы не сможете продолжить путешествие на грузовых каноэ моего кузена.
Ее слова встревожили меня, поскольку с этого острова нас могли вывезти только британские суда.
— Но мы еще можем быть вам полезны!
— Чем же?
Я глянул на свою винтовку, которая в результате наших бурных игр оказалась отброшенной на дощатый пол.
— Я тоже умею отлично стрелять, — заметил я, выдав самую соблазнительную из моих улыбок. — Мы будем вместе упражняться.
