Солженицын: «хуже всего на земле быть русским», «Если ты по несчастью русский – скрывай это как дурную болезнь, иначе тебе не сдобровать!», – аналогично, здесь автор ГУЛага цитирует идеи, витающие в русской среде, а это уже крик его собственной души: «Соотечественники! Узнаёте ли вы свою харю?». А вот качества русских, описанные в нижеприведенных главах «ГУЛага»:
«(1). ПОСТОЯННЫЙ СТРАХ.
(2). ПРИКРЕПЛЕННОСТЬ.
(3). СКРЫТНОСТЬ, НЕДОВЕРЧИВОСТЬ.
(4). ВСЕОБЩЕЕ НЕЗНАНИЕ.
(5). СТУКАЧЕСТВО
(6). ПРЕДАТЕЛЬСТВО КАК ФОРМА СУЩЕСТВОВАНИЯ.
(8). ЛОЖЬ КАК ФОРМА СУЩЕСТВОВАНИЯ
(9). ЖЕСТОКОСТЬ.
Можно назвать еще (10). РАБСКУЮ ПСИХОЛОГИЮ» (Архипелаг ГУЛаг).
А вот в последней его книге «200 лет вместе» есть такое, например, сравнение русских с евреями: «Еврей-вольный не настолько был глуп, чтобы в еврее-заключённом действительно увидеть «врага народа» или злого хищника народного достояния (как это видел оболваненный русский в русском), он прежде всего видел в нём страдающего соплеменника, – и хвала евреям за эту трезвость!». – Мы, естественно, присоединяемся к похвале евреям, но как это характеризует русских! Значит, они всегда оказываются настолько глупы, чтобы давать себя оболванивать. Или вот дальше там же он пишет: «потекла широкая и долгая кампания против «космополитов» (с советским тягучим тупоумием прицепились к этому хорошему слову и затягали его)». – Что такое «советское тягучее тупоумие»? Не есть ли это нечто типичное и органически присущее советским, которые, в свою очередь, не тождественны ли русским? Если не в подобных высказываниях проявляется русофобия, то в чем же еще?
Я нарочно не цитировал здесь признанных «русофобов» типа Войновича или Гроссмана. О них достаточно сказано у того же Шафаревича. Нас интересует русофобия именно тех, кого принято считать «патриотами». Выше мы писали, что патриотизм есть чувство любви и привязанности к своему народу, но можно ли назвать «патриотизмом» фобию и ненависть? – Да, можно, ибо и любовь, и ненависть означают, в принципе, одно отношение – неравнодушие. С другой стороны, если бы сам народ умел любить себя, своих близких и единоверцев, его бы было за что любить или, по крайней мере, уважать и другим, такому народу и никакие евреи не страшны, он никогда не станет субъектом еврейского вопроса.
Недалекие антисемиты полагают, что во всех гойских бедах виноваты евреи. Так, Василий Шульгин в своей книге «Что нам в них не нравится» сетует: «еврейская нация стремится взобраться на горб нации русской» – это мнение, я привел как пример довольно-таки распространенного заблуждения. Заблуждение состоит не в том, что евреи чего-то там «стремятся», все мы к чему-то стремимся, интересно другое, как евреи осуществляют свое «стремление», с оружием в руках, что ли, или, может быть, силой иностранной интервенции? Нет, только силой и руками самих гоев, сами русские сажают евреев себе на «горб» и больше никто. Объясните мне, как народ, которому, как считается, присущ «патриотизм», может с энергией, достойной лучшего применения, преследовать и уничтожать своих братьев, причем, лучших братьев? Нет, ругайте евреев сколько угодно, но на такое они не способны, так ведут себя только гои, а гоев и народом назвать никак нельзя, к ним применимо только одно понятие – толпа, ну в лучшем случае – масса. Потому и отношение у евреев к гоям сложилось именно такое, какое они сами своим всем поведением внушают: гой не считается человеком. Солженицын это очень хорошо понимает, остается только решить вопрос: чем писатель патриот отличается от писателя космополита и русофоба? – Только лишь манерой выражения своих чувств по отношению к той толпе, что обитает на его родине. Писатель-патриот (например, Солженицын) хорошо знает тот мир, в котором прожил всю жизнь, накушался достаточно всяких его гадостей и практически не знаком с мирами иными, поэтому описывает его с ненавистью и желчью. Писатель-космополит (например, Войнович) успел отчасти приобщиться к мирам иным, поэтому смотрит на свою родину как бы со стороны, поэтому может позволить описывать ее с долей иронии, скепсиса, не скрывая презрения.
