Но даже и эта тропинка кончилась. Подошли к узенькой кромке, по которой голубь и тот, вероятно, не рискнул бы пройти. «А что будем делать мы?» — по возможности спокойно спрашиваю я сам себя.
— Присядем перед новой дорогой, — шутливо предложил сержант, так как сесть здесь было невозможно.
Я чувствую, что меня вот-вот начнет трясти озноб. В гранитную стену вбиты костыли, а на них укреплен стальной трос. Неужели мы все-таки будем идти дальше? Мама моя родная! Видела бы ты сейчас, что предстоит совершить твоему сыну! Наверное, я начал бы читать молитвы, если бы знал хоть одну. Сержант повернулся ко мне вполоборота (полный сделать было нельзя: не позволял вещевой мешок).
— Николай, мне капитан дал указание вернуть Стручкова с первого же большого привала. А про тебя ничего не сказал...
В груди сразу потеплело. Ощущение озноба прошло. Я вдруг увидел, что крючьев в стене значительно больше, чем показалось вначале, что они не просто вбиты, а зацементированы, что трос подвешен надежно, а гранитная кромка шире. На ней, пожалуй, уместятся две стопы рядом, если их прижать друг к другу поплотнее. Правда, я все-таки не стал протестовать, когда спутники привязали меня к себе веревками. Тем более что Чистяков буркнул: «Всех новичков так проводим».
Страшно. Утешаю себя только тем, что ведь кто-то первым прокладывал этот путь, укреплял крючья, подвешивал трос, проверял надежность...
Снова вышли на широкую панель. У последнего крюка выбита надпись:
«Рядовой Иванов П. И. 7 ноября 1956 г.»
— Ваш однофамилец, — улыбнулся Гришин, заметив, что я рассматриваю надпись. — Раньше обходили по горам. И дальше, и труднее, а главное — не освещался большой участок границы. Ежегодно в Октябрьскую годовщину шлем коллективное поздравление бывшему пограничнику, докладываем о состоянии его сооружения. За шесть лет только пять крючьев расшатались. В прошлом году Чистяков укреплял. Верно я говорю, Михайло?
— Что мы, на экскурсии? Пошли! — недовольно проворчал тот.
Я подметил: сержант с удовольствием рассказывал о пройденном пути, но словно умышленно не касался того, что нас ждет впереди. То ли не хочет пугать новичка, то ли действует по пословице: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А меня снова одолевала тревога. Как же будем спускаться к реке? Опять мокрые, скользкие камни. Загремлю с семьсот тридцать второй ступеньки прямо в преисподнюю!
Шум реки усилился. Вода будто вспучилась, поднялась вверх. Всматриваюсь в сумрачную даль ущелья и не хочу верить своим глазам. Наш высотный «тротуар» сливается с бурным потоком. Неужели так круто падает река? Да, я не ошибся, мы снова на берегу. Какое приятное разочарование! Правда, здесь нет гранитной твердыни, устланной цветной плиткой. Шагаем по крутым осыпям щебня. Камень плывет под ногами, того и гляди сам сползешь вместе с ним. Сколько же нагорожено препятствий на этом пути?!
