Но даже если письмо на столе у дневального, ты не сразу заполучишь его. Дневальный, на какое-то время забыв о своих прямых обязанностях, становится затейником. Сначала, как приманку, покажет тебе уголок конверта, затем приоткроет надпись. Если ты ее не разобрал, посоветует купить очки. И только когда ты разрумянишься, дойдешь до точки кипения или начнешь глупо улыбаться, показывая, что готов на любые жертвы, раздастся команда: «Танцуй!»
Теперь представьте, что названа фамилия Иванова. Никто и не подумает добавить имя, не говоря уже об отчестве. Вот и сегодня. Петька Стручков, размахивая конвертом, орет:
— Иванов, танцуй!
Вышли сразу трое. Вокруг нас замкнулся круг любителей острых ощущений.
— «Барыню»!
— Гопака!
— Лезгинку!
— Асса! Асса! Асса! — хлопают в ладоши солдаты.
Иванов-второй вспыхнул, рассердился, но быстро оттаял. Через минуту он уже лихо стучал каблуками, отбивая чечетку. Иванов-третий тяжело, по-медвежьи кося ногами, начал вальсировать. Взмок, рассвирепел, сошел с круга, погрозил Петьке кулаком. Я пустился было вприсядку, но после трех колен нескладно плюхнулся на землю.
Захватывающее зрелище! Со временем из нашей тройки, вероятно, получится небольшой танцевальный ансамбль оригинального жанра: «Медведи на льду».
Словом, развлекались как могли. Петька Стручков решил даже разыграть старшину.
Аверчук проводил занятия по Дисциплинарному уставу своей испытанной методой:
— Ну, кто хорошо знает устав?
— Пушкин, — громко подсказали с задних рядов.
Обжегшись однажды на Козловском, старшина не дал поймать себя во второй раз.
— Кто сказал Пушкин?
— Я, — смело поднялся Петька.
— Один наряд вне очереди.
— За что же, товарищ старшина?
— Не будете на мертвых сваливать.
— Какой же он мертвый? — не сдавался Стручков. — Пушкин, подымись!
С последнего ряда робко привстал стриженный под нулевку паренек. Он только вчера прибыл из другого подразделения и каким-то образом миновал списки старшины.
— Пушкин?
— Так точно!
— У нас таких не было, — усомнился старшина.
— Я из учебной роты связи.
— Выгнали, что ли?
— Никак нет, сверх комплекта был.
— Устав знаешь?
— Так точно, знаю!
Крылатые «так точно» и «никак нет» покорили старшину. Он с видимым удовольствием рассматривал пришельца. Зато все параграфы устава свалились непосильным грузом на Петьку Стручкова. Тот простоял столбом почти половину урока.
* * *
Никто не заметил, в какой день и час в настроении ребят произошел перелом. Но он произошел. Все чувствовали, что скоро, очень скоро мы вольемся в строй действующей пограничной армии. Ванюха Лягутин, вероятно, уже в десятый раз возвещал об окончательной дате прощания с учебными винтовками, учебными классами, учебной контрольно-следовой полосой.
