Вентилятор крутился и в тот вечер, когда Молли впервые заговорила с ней о том, что ей, Миа, пора сделать себе первую татуировку. Она старалась сосредоточить внимание на вращавшемся над ее головой круге, когда иголки втыкались в ее тело и боль, намного сильнее, чем она себе представляла, напрягала каждый нерв внутри ее, точно натягивала струну.
Она помнила, как резок был свет, струившийся от согнутой под углом лампы на длинной ножке, которой Молли пользовалась во время вечерних сеансов. Он совершенно растворил в себе лицо ее матери и высвечивал лишь маленькие капельки пота, поблескивавшие высоко на лбу, под волосами, и длинные бледные пальцы, аккуратно сжимавшие «Анжелику».
Татуировка была подарком Миа на восемнадцатый день рождения. Так она всегда к ней и относилась — как к подарку. Это же слово произнесла ее мать той ночью, когда нанесла на тело дочери изящные очертания женской фигуры.
— Эта дама — особый подарок, Миа, — сказала Молли. — Она подтверждает твою сущность: кто ты есть. Я дарю ее тебе сегодня, как моя мать в свое время подарила хранительницу мне, а ее мать сделала такой же подарок ей. И так далее, и так далее. Очень далеко по женской линии.
Именно тогда Миа испытала леденящий душу ужас — в этой комнате, наполненной самым ярким светом и самой густой тенью. А вентилятор над ее головой вертелся и жужжал, словно спятившая от страха муха.
Особый подарок…
Грифель карандаша сломался, и по листу протянулась линия, испортив рисунок тигриной лапы. В этот момент за дверью послышался шорох, она подняла глаза. Но это оказалась всего лишь Лайза, разгоряченная после знакомства со своим строителем.
— Он умолял меня о свидании. Сегодня вечером. Ладно, Миа? Я знаю, мы договорились, что сегодня вечером моя смена, но, может, мы перенесем?
— У меня вечером занятие с Чилли, Лайза, — возразила Миа.
— Ну пожалуйста! Ты знаешь, я всегда говорю, что надо ковать железо, пока горячо. А сегодняшний вечер — единственный, когда Руфус свободен.
— Руфус?
— А как ты ходила на свидание с парнем, которого звали Конон! Ну, дорогая, будь другом, выручи.
— Ладно. Но ты — моя должница, — Миа потянулась за сумкой, — и уже можешь начинать возвращать долг. Присмотри за студией. Мне надо сходить в банк.
В помещении банка царила спасительная прохлада, но перед банкоматом выстроилась длинная очередь. Перед Миа стоял мужчина. На шее, под воротником рубашки, у него виднелась татуировка. Пока очередь медленно продвигалась, Миа тщательно рассматривала ее. Татуировку явно сделал дилетант, который не умел еще толком обращаться с машинкой. Некоторые линии, в тех местах, где машинка соскочила, были неоднородные, но были также линии, где машинку ввели слишком глубоко, и она оставила глубокие шрамы.