— Отлично, — констатировал я. — Остается лишь придумать хорошие вопросы.
Совершенно неожиданно игра стала казаться мне чрезвычайно притягательной. Хотелось, чтобы Адам с Робертой, да и Дау тоже поняли, насколько фальшив надуманный драматизм игры в мафию по сравнению с реальной жизнью. Разумеется, после моего примера нам пришлось предпринять целый ряд расследований, связанных с сексом в поездах, гардеробах ресторанов, будках киномехаников и так далее. Когда вновь пришла моя очередь, я слегка изменил тему.
— Никогда не занимался сексом ни с кем в этой комнате, — заявил я.
Адам и Роберта стукнулись пивными бутылками, как бы выпивая за полнокровную семейную жизнь.
Дау подняла бутылку и сделала большой глоток с закрытыми глазами.
— Да-а, — протянул один из холостяков.
Все стало предельно ясно. Я внимательно посмотрел на Роберту. Определенно признание Дау не оказалось для нее сюрпризом.
— Я… никогда… — Фло раздумывала, стараясь сказать что-то по делу и нарушить многозначительную тишину. Мы все с нетерпением ждали ее высказывания. — У меня… никогда… не было секса с человеком, состоящим в браке.
— Отлично сказано, — поздравил девушку один из ее кавалеров.
Мне пришлось выпить за утверждение Фло. Так же поступили наши хозяева-сибариты и Дау. Ее глаза с длинными ресницами смотрели в пол. Порой она щурилась, как бы испытывая приступ боли.
Пришла очередь Адама.
— Никогда не убивал никакую тварь, размерами превышающую таракана, — заявил он.
Я тоже. Равно как и Роберта Джар, девушка по имени Фло и два ее похожих друг на друга обожателя. А вот Дау попала в ловушку в результате такого странного признания. Она вновь прижала бутылку к своим тонким губам. Мне показалось, что Дау не сделала ни единого глотка, однако мне не хотелось упрекать ее.
Природа игры «Я никогда» схожа с другими сферами человеческой деятельности: в правилах ничего не сказано об объяснениях, однако люди зачастую чувствуют себя обязанными как-то интерпретировать свои поступки. Наш кружок, безусловно, хотел услышать от Дау толкование ее признания.
— Мне было пять лет, — начала она, и сразу же почувствовалось нечто зловещее в том, что Дау точно назвала свой возраст. Не четыре-пять лет и не пять-шесть. — Дядя подарил мне котенка, и я в одиночестве играла с ним во дворе. — Дау посмотрела на Адама Кесснера так, словно он изменил весь ход игры, задав этот жуткий вопрос. — Во дворе росло дерево, которое и по сей день еще стоит там. — Она говорила словно под гипнозом и, очевидно, видела перед глазами дерево, шумящее зеленой листвой. — Мои родители по-прежнему владеют этим домом. Я часто забиралась на дерево, а тут мне пришло в голову залезть на него вместе с котенком. Я обвязала веревку вокруг его шеи, — Фло тяжело вздохнула, — и стала тянуть его за собой вверх, пробираясь среди ветвей…
