— Вот эти руки, — продолжала она, — открывали сердца так же ловко, как мой нож открывал устрицы! Ну, так эти руки принадлежат Сибо, и неправа я была, что забросила моего дорогого муженька, а он по первому моему слову и в огонь и в воду пойдет, забросила ради вас, а вы меня дорогая мадам Сибо зовете, когда я для вас из кожи вон лезу...
— Да послушайте, не могу же я вас матерью или женой звать, — возразил бедный старик.
— Нет, больше ни за что в жизни никого жалеть не буду!..
— Да дайте же мне слово сказать! — взмолился Понс. — Я ведь о Шмуке говорил.
— Вот у господина Шмуке сердце золотое, — не унималась тетка Сибо. — Он меня любит, потому что он тоже бедный! От богатства люди всегда черствеют, а вы богач! Ну что же, попробуйте взять сиделку, посмотрим, как вам с ней житься будет! Вы у нее как жук на булавке корчиться станете... Доктор вам пить велит, а она будет только есть давать! Она вас нарочно в гроб вгонит, чтоб обокрасть! Не заслужили вы того, чтоб при вас мадам Сибо была!.. Ладно, вот придет господин Пулен, попросите у него тогда сиделку!
— Да выслушайте же меня, черт вас возьми! — не выдержал наконец выведенный из себя больной. — Я говорил о моем дорогом Шмуке, а не о женщинах. Я сам знаю, что только двое людей и любят меня от всей души — вы да Шмуке!
— Пожалуйста, не волнуйтесь! — воскликнула тетка Сибо, подбегая к Понсу и насильно укладывая его в постель.
— Ну, как могу я вас не любить? — простонал бедняга Понс.
— Значить, вы меня любите, правда? Ну, простите, простите меня, золотце мое! — сказала она, плача и утирая слезы. — Правда, вы меня любите, но как любят служанку, да... как служанку, которой бросают подачку — получай свои шестьсот франков пенсии, — словно собаке кость.
— О мадам Сибо! — воскликнул Понс — За кого вы меня принимаете? Да разве я такой!
— Ах, полюбите меня сильней, — воскликнула она, поймав на себе взгляд Понса, — полюбите добрую толстуху, тетушку Сибо, полюбите, как родную мать! Ведь так оно и есть, я для вас мать, а вы оба — мои сыночки! Знала бы я только, кто вас обидел, я бы в суд, в тюрьму пошла, а уж им, аспидам, глаза бы выцарапала! Да таких людей казнить у заставы Сен-Жак мало. Таким негодяям самую лютую казнь придумать надо! Вы такой добрый, такой ласковый, сердце-то у вас золотое, и на свет-то вы родились, чтобы женщине счастье дать... с вами бы всякая женщина счастлива была... это сразу видно, таким уж вас бог сотворил... Увидела я, как вы с господином Шмуке обходитесь, и тут же подумала: «Нет, господин Понс сам себе жизнь испортил! Из него бы вышел муж на славу...» Что там толковать, вы женщин любите!
