Я лениво перелистываю свой ежедневник, чтобы выяснить, когда мы с Питером ходили куда-нибудь вместе и без посторонних. Пять недель назад. Мы часто куда-нибудь ходим, но обычно с другими парами, коллегами или знакомыми. Я не могу с точностью сказать, когда произошло смещение этого фокуса. Раньше мы страстно берегли время для себя; теперь же наши друзья развлекают нас и заполняют паузы в разговоре, возникающие за обеденным столом. Это не значит, что мы наскучили друг другу, просто выслушали все предназначенные друг другу рассказы за последние семь лет.
Bay! А я и не заметила! Я еще раз заглядываю в календарь в конце ежедневника, чтобы проверить себя, и чувствую, как меня изнутри охватывает трепет волнения, а в течение нескольких секунд этот трепет превращается в самый настоящий триумф. Родилось ощущение, что отныне я могу блаженствовать вечно. Сосчитать было не так уж трудно: в конце концов, я была на их свадьбе и стала причиной их развода. Я являюсь женой Питера дольше, чем Роуз.
Как здорово! Как это важно! Я чувствую какое-то облегчение. Меня всегда терзало тревожное чувство, будто Питер принадлежит кому-то другому. Он принадлежит Роуз. Нет, я не думаю, что они предназначены друг для друга судьбой и связаны навек. Но мне кажется, что жить с ним — все равно что носить чей-то чужой джемпер. Для меня он подержанный, и однажды кто-то (также Роуз) может внезапно потребовать его назад. Я понимаю, что мои тревоги — глупость и не имеют под собой никаких оснований. Но так всегда происходит с иррациональными страхами — их невозможно объяснить.
Но Питер женат на мне дольше, чем на ней. Теперь он мой. Он мой.
Боже, нужно это отпраздновать. Это просто фантастика. Я выключаю свет в предвкушении хорошего сна.
Вторник, 12 сентября 2006 года
Оставив мальчиков у школьных ворот, я обмениваюсь парой фраз с другими мамами, записываюсь на дежурство в библиотеке на среду и подхожу к учителю физкультуры, мистеру Шоу, чтобы спросить, какие полотенца дать мальчикам на урок плавания в четверг.
Улица внезапно пустеет. Двери машин захлопываются — матери поспешно разъезжаются на работу или по домам, издалека доносится детская болтовня. Звенит школьный звонок, и я могу расслышать, как миссис Фостер выкрикивает команды, чтобы дети построились ровными рядами. Я стою неподвижно до тех пор, пока не стихает и звук шагов.
Я вздыхаю.
У меня внезапно падает настроение, сильно падает. Я могла бы сказать, что впала в депрессию, хотя это не то слово, которое я с легкостью употребляю. Вчера мне удалось занять себя на целый день и не думать о так называемых друзьях, оказавшихся предателями. Весь день я провела в саду, энергично сгребая листья и траву, готовя сад к зиме. Никто не позвонил. Я так и знала, что не позвонят. Дейзи будет отмалчиваться целую неделю, а затем позвонит как ни в чем не бывало, такая у нее манера. Мужчины, возможно, вообще уже позабыли, о чем говорили, это вполне в их духе. Они предоставят Конни наводить мосты и восстанавливать дружбу, но вчера она должна была уехать фотографировать в Нортхемптон, так что у нее не было возможности поговорить со мной. Она позвонит сегодня. Я не стану с ней разговаривать. Нет, конечно, не стану. После такого наглого поведения. Больше никогда!
