Не всегда эти методы были применимы, а когда применялись, Хейнрици приходилось действовать с величайшей осторожностью: Гитлер сажал в тюрьму и даже расстреливал генералов за нарушение приказа «Ни шагу назад». «В то время как мы едва ли могли передвинуть часового от окна к двери без его разрешения, — заметил впоследствии Хейнрици, — некоторые из нас находили возможности и способы обойти его более самоубийственные приказы».
По очевидным причинам Хейнрици никогда не был любимцем Гитлера или его окружения. Он происходил из аристократической, традиционно связанной с военной службой семьи и потому не мог нарушить присягу на верность Гитлеру, но главным для него всегда был зов высшей диктатуры: в начале войны Хейнрици поссорился с Гитлером из-за своих религиозных взглядов.
Сын протестантского священника, Хейнрици ежедневно читал отрывок из Библии, по воскресеньям посещал церковь и настаивал на религиозных службах в своих войсках. Эта практика не устраивала Гитлера. Несколько раз Хейнрици недвусмысленно намекали, что Гитлер считает неблагоразумным публичное посещение церкви генералом. Когда в последний приезд в Германию Хейнрици проводил отпуск в Вестфалии в городке Мюнстер, его навестил высокопоставленный функционер нацистской партии, посланный из Берлина специально для разговора с ним. Хейнрици, который никогда не был членом нацистской партии, проинформировали, что «фюрер считает вашу религиозную деятельность несовместимой с целями национал-социализма». С каменным выражением лица Хейнрици выслушал предупреждение, а в следующее воскресенье он, его жена, сын и дочь, как обычно, посетили церковь.
Соответственно, в воинских званиях его повышали редко и неохотно. Он вообще не продвигался бы по службе, если бы не его неоспоримый блестящий талант командира и тот факт, что различные командующие, под началом которых он служил, — особенно фельдмаршал Гюнтер фон Клюге — настаивали на его повышении.
В конце 1943 года Хейнрици навлек на себя неприязнь рейхсмаршала Германа Геринга опять же из-за религии. Геринг в гневе нажаловался фюреру, что во время отступления 4-й армии в России Хейнрици не выполнял гитлеровскую политику «выжженной земли». Конкретно Геринг обвинил генерала в том, что он преднамеренно игнорировал приказ «сжечь и разрушить все жилые здания в Смоленске»; среди других зданий в городе уцелел и огромный кафедральный собор. Хейнрици с серьезным видом объяснил, что, «если бы Смоленск был сожжен, я не смог бы вывести через него мои войска». Подобный ответ не удовлетворил ни Гитлера, ни Геринга, но в нем содержалось как раз столько военной логики, сколько требовалось для того, чтобы избежать военного суда.
