— Ну что ж, неужели тебе не хочется узнать, на что он в действительности надеется? Теперь вставай, поработаем над балансом.
— Не хочу. — Родерик с трудом поднялся, оттолкнув руку Хью, балансируя на здоровой ноге. Хью протянул Родерику меч, чтобы тот держал его в левой руке. Родерик минуту опирался на него, чтобы сохранить равновесие, — Меня совершенно не интересует, на какой схеме остановился Алан. Он не получит Шербон.
— Вполне сможет, если ты не перестанешь отпугивать всех достойных леди, которые входят в двери нашего замка, — запальчиво произнес Хью, — Ну ладно, готовь меч. — Родерик медленно поднял конец меча с пола, пока тот не стал перпендикулярным его телу. — Хорошо, хорошо, Рик, устойчивее. Говоря по чести, можно подумать, что ты вовсе не пытаешься произвести на женщину хорошее впечатление. А ведь это совсем не трудно. Бедные создания! Ласковое слово, улыбка. Почему ты всегда слоняешься по двору, словно рычащий великан-людоед?
Родерик покачнулся, уперся концом меча в пол, чтобы вновь обрести равновесие, и мрачно взглянул на Хью:
— А как ты хочешь, чтобы я двигался, Хью? Может, прикажешь мне танцевать?
— Это было бы очень занятно.
— Заткнись.
— Это ты заткнись. Еще раз с мечом на этой стороне. — Хью приготовил руки, чтобы поймать Родерика, если тот начнет падать. — Ты не умрешь, если проявишь доброту и сердечность.
— Я пытался быть сердечным, или ты забыл? — Правая рука с мечом упала и снова поднялась, медленно, но гораздо увереннее, чем несколько месяцев назад. Родерика охватила внезапная тоска от горьких воспоминаний о том, как он размахивал этим куском металла, словно полой бамбуковой палкой. — Все мои усилия были напрасны.
— Твои улыбки были сплошными гримасами, а темы для разговоров — мрачновато-жутковатые. Ты кричишь на слуг днем и ночью. Это буквально выводит из себя.
— Кого? Тебя?
— Разумеется, нет. Я привык к этому. Теперь давай наденем сапоги и размеренно походим.
Родерик опустил конец тяжелого оружия и запрыгал назад, чтобы сесть в кресло, стоявшее позади него, ожидая, когда Хью принесет сапоги.
— Тогда та, которая выйдет за меня замуж, тоже привыкнет к этому. — Он прислонил меч к креслу и начал ежедневную борьбу с обувью.
— Уже никого не осталось, кому пришлось бы привыкать! — сорвался на крик Хью, затем снова опустился на одно колено и в сердцах вздохнул. — Давай я помогу тебе с сапогами.
— Нет. — Родерик отстранил руки Хью. — Я сам могу их обуть.
— Я никогда не говорил, что ты не можешь, — возразил Хью. Он наблюдал, как Родерик борется с левым сапогом. — До твоего тридцатилетия, — он замолчал, считая на пальцах, — сто девяносто два дня, Рик. Что мы будем делать, если ты не женишься?
