— А после войны, наверное, жил как крот, раз шкатулка не тронута, — сказал Корнилов.
— Это никому не известно, как он жил! Судя по тому, что кольцо Фетисовой оказалось в его шкатулке, старых своих занятий Грачев не бросил!
— А перед капремонтом кто жил в комнате?
— Старушка одна, — ответил Белянчиков и, вспомнив об устойчивом запахе псины в комнате с камином, добавил: — С собачкой.
— С собачкой, — повторил Корнилов. — Чего-то в этой картине все же не хватает.
— Не хватает того, кто продал Грачеву кольцо Фетисовой, сказал Белянчиков.
Разыскать Елену Сергеевну Травкину теперь не составляло для Бугаева никакого труда. Тем более, что жила она, по словам Казакова, где-то на Петроградской стороне.
«Ну, держись, Марина-Елена! — думал он, записывая адрес Травкиной, полученный в адресном бюро. — Теперь мы с вами поговорим серьезно. О том, кто из нас грибы в рабочее время собирает. И внимательно посмотрим в ваши голубенькие глазки!»
Жила Травкина на Лахтенской улице, рядом с Большим проспектом. «И еще, оказывается, соседка!» Бугаев жил на Бармалеевой.
Возбужденный удачей, майор зашел к Корнилову.
— Попалась птичка, товарищ полковник, — сказал он, едва переступив порог кабинета. Игорь Васильевич показал на стул.
— Рассказывай.
Бугаев обладал не так уж часто встречающимся в наше время даром рассказывать предельно лаконично, не упуская в то же время ни одной важной детали. Корнилов слушал его с удовольствием, время от времени делая заметки на листке бумаги. Один раз он только прервал Семена. Спросил:
— Значит, Травкину директор по фотороботу опознал, а Гогу не узнал на фотографии?
— Да. Посмеялся: «Женщины запоминаются лучше!» Он еще крепыш, этот директор.
Когда Бугаев рассказал, как доктор наук выхватил у него из рук коробку из-под сигарет, полковник долго смеялся.
— Так прямо и выхватил? И в карман? А ты не сгреб его в охапку?
— Вижу, мужик симпатичный. Не убежит, как та коза...
— Корнилов некоторое время молчал, постукивая карандашом по листу бумаги, на котором делал свои заметки. Потом сказал:
— Знаешь, Семен, тебе с Травкиной встречаться не надо.
— Почему?
Игорь Васильевич внимательно посмотрел на Бугаева.
— Неужели не понимаешь?
— Не понимаю, — упрямо ответил Бугаев, хотя прекрасно понимал, что женщина будет чувствовать себя при разговоре с ним неловко. Ему казалось, что он сумеет преодолеть эту неловкость. Он умел находить с людьми общий язык. А кроме того, он считал, что если человек сказал неправду, то его не следует лишать возможности хотя бы покраснеть за свой проступок. Корнилов тоже так считал. Но, очевидно, в его взгляде на проблему были свои оттенки.
