— Преступление! — насторожился Плотский.
— Да, тяжело ранили одного мужчину.
— Который «Мальборо» курил? — спросил директор.
— Нет. — Семен вынул фотографию Гоги, передал Плотскому. — Вот пострадавший.
— Не знаком, — коротко ответил директор.
— И не видели ни разу?
Плотский надел очки, еще раз внимательно посмотрел на фото, отложил в сторону.
— Там столько народу бывает. А потом, когда на площадке играешь, больше на мяч глядишь, чем на лица. — Он неожиданно засмеялся. — И, знаете, товарищ Бугаев, в трусах люди выглядят иначе, чем в костюмах.
— Павел Лаврентьевич, когда вы приехали в воскресенье на площадку? И когда уехали? Не помните время!
— Приехали в десять. Точно помню. А уехал? — Он снял трубку телефонного аппарата, набрал номер, сказал воркующим голосом:
— Деточка, в воскресенье с волейбола я, когда вернулся? Ты точно помнишь! Ах-да, правильно! — Он повесил трубку. — В три был уже дома. Жена говорит, что в три — она лучше знает. В четыре мы ехали в гости...
— В три... — в раздумье повторил Бугаев, — а сколько вы оттуда до дома добираетесь?
— Двадцать минут. Машина у меня двухсменная и по воскресеньям работает. На завод, знаете ли, в любое время дня и ночи приходится заезжать.
— А кто этот человек, которому вы телефон свой дали?
Плотский нахмурился.
— Мне представился доктором наук! Но если он так с моим телефоном поступил — грош ему цена. Несерьезный человек.
— Да он, может быть, потом в записную книжку переписал, успокоил Бугаев директора. — Вы его телефон сохранили?
Плотский достал записную книжку, полистал:
— Вот — Казаков Виктор Николаевич, двести двадцать один восемнадцать — ноль три... Институт металловедения. Я, понимаете ли, докторскую собрался защищать... А он по той же теме работает, мог бы оппонировать.
Бугаев записал координаты Казакова. Еще раз спросил Плотского:
— Значит, никаких ссор, шума на поляне не возникало?
— Шумят там все время. А ссор никаких. Я, во всяком случае, не видел.
Бугаев поднялся с кресла:
— Павел Лаврентьевич, большое спасибо. Пойду. Я и так у вас массу времени отнял. — И тут он вспомнил про фоторобот Марины, над которым трудился вчера до поздней ночи. Вытащил карточку, показал Плотскому: — А эта дама вам никогда на глаза не попадалась? Тоже на волейболе.
Директор встал из-за стола, надел очки, пригляделся к фотографии. Фигура у него еще сохраняла следы былой стройности. Хорошая осанка, никакого намека на живот «Вот что значит волейбол», — подумал Бугаев.
