— Эти парни, мистер Уолш, убили другого парня.
— Да, я знаю.
— Оправдали ли бы вы парней на том основании, что у их родителей имеются личные неурядицы?
— Оправдал бы я убийство? — переспросил Уолш.
— Да.
— Это ваша обязанность определять преступникам статью закона, мистер Хэнк, а не моя. Я имею дело с людьми.
Хэнк кивнул.
— Извините, могу я сейчас видеть Ди Пэйса?
— Разумеется, — ответил Уолш.
Когда он поднимался, снова зазвонил телефон.
— Проклятье! — не сдержался он. — Бетти, будь добра, ответь, пожалуйста. Сюда, мистер Белл.
У парня были такие же, как у матери рыжие волосы и карие глаза, такой же овал лица и такой же рот, который выглядел на лице мальчика, превращавшегося в мужчину, странно по-женски. Он был высоким парнем с неразвитой мускулатурой и огромными кистями рук, выдававшими уличного забияку.
— Если вы полицейский, то я не хочу с вами разговаривать.
— Я окружной прокурор, — ответил Хэнк, — и тебе лучше поговорить со мной. Я представляю обвинение по этому делу.
— Тем больше у меня оснований ничего вам не говорить. Вы думаете, я помогу вам отправить меня на электрический стул?
— Я хочу знать, что произошло в тот вечер, когда был убит Моррез.
— Да? Так спросите у Морреза. Может быть, он вам расскажет. Мне нечего вам сказать. Идите и говорите с этими важными шишками адвокатами, которых назначил мне суд. Только у меня одного их целых четыре. Идите и разговаривайте с ними.
— Я с ними уже говорил и они не возражали против того, чтобы я допросил тебя и твоих приятелей. Я полагаю, тебе известно, в каком серьезном положении ты находишься. Твои адвокаты уже говорили тебе об этом?
— Меня будет судить суд для несовершеннолетних.
— Нет, это не так, Дэнни. Тебя вместе с другими ребятами будет судить уголовный суд, третья секция.
— Да-а?
— Да. Дело будет рассматриваться в следующем месяце. Это будет справедливый суд, и никто не собирается с тобой нянчиться. Ты убил человека, Дэнни.
— Да-а? Вы еще должны доказать это, мистер. Я невиновен до тех пор, пока не будет доказана моя виновность.
— Верно. Теперь допустим, ты расскажешь мне, что произошло вечером десятого июля.
— Я уже рассказывал об этом сотни раз. Мы прогуливались, и какой-то грязный пуэрториканец напал на нас, и мы порезали его. Это была самооборона.
— Парень, которого вы зарезали, был слепым. Ты, конечно должен понимать, никакие присяжные не поверят, что он напал на вас.
— Меня не интересует, поверят они или нет. Я говорю, как все было. Можете спросить Бэтмана и Башню. Они скажут вам то же самое.
