Твои верные друзья | страница 5



Из свидетельства заводчика я узнал, что моего дога зовут Дженералем, что он весьма «важен родом»: отец и мать — лучшие доги нашего города, деды — премированные победители многих выставок, а прадед носил звание чемпиона СССР. Узнал я также, что Дженераль, или, как я коротко стал звать щенка, Джери, родился 25-го июля 1933 года, и все его отцы и деды вписаны в родословную книгу, во второй том.

Из бланка заявления я понял, что всякий владелец служебной собаки обязан зарегистрировать своего четвероногого друга в клубе служебного собаководства, а сам — вступить в члены этого клуба. Почему моя собака называется служебной, я в то время еще не знал.

Все это выглядело чрезвычайно торжественно и явилось для меня полным откровением. Я почувствовал себя вдруг счастливчиком, которому привалила необыкновенная удача, а на своего лопоухого воспитанника стал поглядывать с таким уважением, словно это был уже не щенок, а существо, способное говорить и мыслить, обладающее такими же правами гражданства, как я сам.

Еще бы — рождение собаки регистрируется с точностью до одного дня: на нее ведутся специальные родословные записи, выдаются документы, из которых явствует, что она пользуется особым покровительством закона и всякое невызванное увечье или убийство ее карается со всею строгостью, а виновные в этом отвечают по суду... Есть от чего придти в изумление неосведомленному в этих делах человеку! (Позднее я узнал, что без этих документов ни одна собака не получит приза на выставке, как бы хороша она ни была, а в случае гибели животного все документы подлежат в обязательном порядке возврату в клуб).

Особенно заинтересовало меня то обстоятельство, что я должен стать членом клуба служебного собаководства — организации, о существовании которой еще совсем недавно я даже не подозревал. В бланке был указан и адрес: Дом Обороны.

В один из ближайших свободных дней я отправился на поиски клуба. Это не составило особого затруднения — он помещался на одной из центральных улиц города, — и скоро я стоял перед дверью, на которой висела табличка с надписью:

Начальник клуба служебного собаководства

Меня встретил человек с военной выправкой, одетый в тот полувоенный костюм, какой носят люди, недавно отслужившие в армии, — худощавый и стройный, черноволосый, с живыми темными глазами, проницательно смотревшими на бронзовом от загара лице. Вся его наружность располагала к себе, а по манере разговаривать и держаться можно было безошибочно заключить, что это человек деловитый и привыкший общаться с людьми.