— Ты меня не понял, — морщится Клон. — Я же сказал: речь идет об очень маленьких пикселях. Таких, которые невидимы для глаза.
Никак не могу абстрагироваться от мыслей о Клоне. Клон: как и все не обделенные головным мозгом молодые люди приграничного с двадцатью годами возраста, он мечтал оставить царапину на земном шарике, а получил Зерга, Зорга и паранойю. Паранойя — это когда для того, чтобы протереть очки, тебе приходится доставать из рюкзака и цеплять на башку бейсболку. Я ему почти сочувствую, почти готов его пожалеть — вот в чем загвоздка.
Это четвертая причина никогда не встречаться с бывшими друзьями. С ними носишься, как с собственными детьми: какими бы ублюдками и моральными уродами они ни оказались, в каком-то потаенном (воображаемом) углу вашего сознания они остаются прежними. В данном случае: верными, правильными. Настоящими. Зависимыми от вас и вызывающими у вас зависимость. И если это выберется из своего угла — тогда вы рискуете потерять остатки самоуважения, а то и пойти как соучастник.
Это не родительская любовь, которая заставляет вполне нормальных людей пост-акме-возраста носить передачки серийным убийцам (специализация: старики, женщины и дети). Не она, но примерно из той же серии.
Стоп: не хочу об этом думать. Ненавижу собственную слабость. Чтобы отвлечься, нащупываю в кармане зажигалку «Федор» (другой рукой — поправляю ремень, обвернутый вокруг пояса: зачем??), закуриваю, потом — говорю:
— Очень маленькие пиксели, невидимые для глаза, — это молекулы. Не хочешь же ты сказать, что кто-то смог создать виртуальные молекулы?
Машины едут в сторону Нового Арбата чинно, неспешно: час пик (в Москве — круглосуточный час пик). Когда в начале весны, по окончании зимней спячки, люди начинают открывать автомобильные окна, чтобы ощутить поток температурных перемен у себя на лицах, улицы наполняются дополнительными звуками. Музыка города — это не только индастриал, а еще и совокупность всех нот, которые в определенный момент времени извергаются в пространство из недр всех машин, в которых (стандартно или опционально) предусмотрена магнитола. (Это 99 % всего автопарка, если вам интересно: все машины, кроме затерявшихся во времени «Запорожцев» и некоторых особо малых автомобилей для инвалидов, вроде серпуховского варианта «Оки».)
Когда эйфория проходит, музыка города несет потери: окна закрываются. Не все, а только в тех машинах, которые оборудованы кондиционерами. В такую погоду, как сейчас, наличие кондиционера в машине выпаливается с полпинка: есть кондишен — все окна закрыты, нет — открывай и пытайся получить ветер в харю на средней пробочной скорости десять километров в час.
