— Нуда, я согласен, — кивает головой Клон. — Сигаретой угостишь?
— Бери, говна не жалко. — Я опять лезу в карман, потом процедура повторяется: заученные движения, только фольги с полиэтиленом теперь нет. — И все-таки трудно поверить. Там, в Кадре, было слишком уж идеально, понимаешь? Слишком похоже на то, что здесь.
— Да ничего удивительного — теоретически. — Клон чиркает спичкой (он всегда пользовался спичками — не зажигалкой), а я думаю: интересно, у него и в самом деле нет своих сигарет или это все та же (из прошлых жизней) страсть к халяве? Если первое, то плохи его дела, я хочу сказать, действительно плохи. — Так вот, — продолжает он после затяжки. — Нет никакого Кадра. Просто пространственная компьютерная графика. Идеальная компьютерная графика.
Из подземного перехода — звуки жизни, запах асфальта, прилагающаяся дозированная неизвестность. Смеющиеся компании, парочки, троечки и одиночки выплывают на поверхность, оглядываясь вниз, к началу ступенек. Оттуда — старая песня. Я узнаю голос, хоть экрана (установленного в рекламных целях у ларька «Видеокассеты, только самые новые и культовые фильмы») не видно:
— «Итак, вам остается последнее испытание, Яков. Так сказать, призовая игра. Сейчас сюда выйдет моя ассистентка — абсолютно голая, кстати, но не возбуждайтесь раньше времени, — и справит большую нужду вот на эту газету. Вам, Яков, предлагается съесть ее экскременты, эркментексы, кементрэксы. А на кону у нас сегодня аж восемь тысяч восемьсот пятьдесят рублей!»
Похоже, сегодня кто-то из тиви-деятелей решил запустить на своем канале сразу все эти старые шоу. В девяносто пятом году ТВ-6 сделало нечто подобное с фильмом «Семнадцать мгновений весны»: девятого мая с утра до вечера крутили все двенадцать серий про Штирлица, ветераны просто обрыдались. А сегодня, значится, все будут смеяться. Там не двенадцать серий, там куда больше.
— Обрати внимание, Клон. Сегодня целый день крутят «Деньги — говно!», все старые выпуски. Наверняка это приурочено к шоу, так что можешь упомянуть в статейке. Денег за идею, так и быть, не возьму.
Людям всегда нравились «Деньги — говно!». Я смотрю — сверху вниз: две девчонки до семнадцати и старше (мини-юбки, открывающие похотливым взорам еще не успевшие обрасти целлюлитом конечности), менеджерского вида лысеющий неудачник с женой, три полугопника из ближнего Подмосковья, пролетарий с дешевым пивом. Выражение лиц — у всех: довольное. С элементом сожаления. О том, что надо идти по своим делам и нет времени задержаться в прохладном переходе. Что нельзя все бросить и просто постоять-посмотреть, как скромный студент из промышленного райцентра, всю жизнь мечтавший порадовать соседей по подъезду своим появлением в телевизоре, на их глазах превратится из обычного дауна в дауна-капрофага. Как он с минуту глупо похохатывает, мычит и телится, словно блядовитая, но правильно воспитанная девственница, а потом растягивает: «Ну ла-а-адно, попро-обую, если не проблю-ю-у-у-усь». Довольно просто быть всенародным любимцем и доставлять людям радость, вы не находите?
