Клон-кадр | страница 52
Как вы понимаете, для того чтобы как минимум раз в неделю твое счастливое табло показывали по каждому из каналов, недостаточно просто писать книги про футбольных хулиганов (а также: вообще писать книги, снимать фильмы, ставить спектакли, играть в футбол… и так далее). Нет, для этого надо знать нужных людей, быть в теме, держать х… по ветру, поддерживать правильные контакты и оставаться у всех на устах. В мире сотни классных футболистов, но только Бэкхем, несмотря на окончание футбольной карьеры, до сих пор каждый день окружен телерепортерами и газетными папарацци. Только его смазливая физиономия не сходит с первых полос желтушных листков и светских колонок. Только его случайным половым партнершам предлагают по миллиону фунтов за то, чтобы они рассказали благодарным читателям бульварной прессы, какой у старины Дейва член. Такая изнурительная деятельность, имеющая целью глобальное самонасаждение в рамках одного отдельно взятого полиса (страны, планеты — у каждого по-разному), занимает массу времени и нервов. А со временем запросто может перерасти в манию.
Сегодня есть три неполитических (а — в противовес — номинально культурных) деятеля, которые навязчиво, болезненно и в ущерб себе насаждают свой физиономический образ на голубые экраны: Филипп Киркоров, Юрий Грымов и Никас Сафронов. А еще совсем недавно их было четыре: Филипп Киркоров, Юрий Грымов, Никас Сафронов и Клон.
Автопиар: почти то же, что автопедерастия. Последний термин обозначает сексуальное извращение, апологеты которого трахают самих себя в задний проход своими же собственными членами. Очень много лет назад я прочитал о нем в (авто)педерастическом журнале «г'ОМ». Если мне не изменяет память, статейка была приурочена к 1 апреля.
Принципиальное отличие Клона от вышеупомянутых коллег по автопиару: деньги. В смысле — у Клона они никогда не водились. В этом плане он оказался куда непрактичнее других таблоидных личностей от масскультуры — те хотя бы смогли обратить свою популярность в материальный аспект. Клона же материальное не интересовало, он жаждал просто популярности — голой и самой по себе ничем не подкрепленной.
Клон всегда был эксгибиционистом. Пока к нему не пришла известность, он ограничивался периодическим обнажением и предъявлением присутствующим своего (средних размеров) полового члена — на тусовках в несколько рыл. Что в принципе никого не напрягало. Другое дело — то, что началось потом. Здесь уже одним членом было не обойтись, здесь пошла другая игра. Любой, даже самый массивный и великолепный, член слишком незначителен по сравнению с теми эксгибиционистскими возможностями, которые открылись перед Клоном после первого (литературного) попадания в точку. Одно дело — по пьяни показать болт десяти близким друзьям и паре-тройке случайных собутыльников, другое — на всю страну объявить по ящику о том, что ты считаешь себя первым программным писателем современности. Ничто не сравнится с телевидением и СМИ. Аксиома.