Когда Клон досмотрел в бинокль, все чокнулись и выпили. Я чокнулся по очереди с каждым, кроме Клона, а он (соответственно) — со всеми, кроме меня. Уже два года (или около того) у нас такой ритуал: при случайных встречах, которые, как ни крути, время от времени происходят в тесном пространстве города Москвы, мы не пожимаем друг другу руки, не чокаемся и так далее. Избегаем всяческих контактов (физических). А в остальном — делаем плохую мину при плохой же игре: здороваемся, отвечаем на простые вопросы и разговариваем на общие темы.
Слава богу, не о погоде. До этого пока не дошли, хотя, думаю, это дело времени.
Так надо. Мы оба так считаем. Все это призвано подчеркнуть взаимное презрение при номинальном отсутствии претензий.
Потом каждый из нас съел по кусочку зеленого яблока, потом — выпил по новой дозе водки, потом съел еще по кусочку яблока. А после этого мы с Клоном попрощались (за руку, по очереди, со всеми, кроме Восканян, с ней — кивком) и вышли вон.
Забыл сказать о Клоне: это единственный в мире человек, который знает меня прошлого. Который помнит меня грезящим об идеальном убийстве. О благородной мокрухе без определенного адресата, но с конкретной аннотацией, в конкретной упаковке.
Это третья причина никогда не встречаться с бывшими друзьями. Они слишком много о вас знают — пусть даже о вас в прошедшем времени (это ведь все равно вы, вам от этого никуда не деться). Вся эта теснота отношений, вся братская любовь-дружба-жвачка, от которой вы раньше морально оргазмировали и на которую молились, когда больше молиться было не на что — все это теперь идет вам во вред. Теперь взаимная открытость и прочитанность напрягает. Те, кем ваши бывшие друзья являются сегодня — вовсе не тот контингент, который вам хотелось бы запустить в свой самый-самый deep-inside, но они уже там, внутри. Они прописались у вас в печенках, вместе с кровью поселились на ПМЖ в ваших венах. Вы можете полностью очиститься от алкоголя или наркотиков, но вам никогда не вывести из организма бесчисленные темы и тени из прошлого. О них можно разве что на время забыть, если они не маячат в кадре.
Правда, Клон кое-чего не знает обо мне теперешнем. Он не знает, что я до сих пор этим грежу. Что до сих пор иду к этому — мелкими шажками, детскими классиками, перебежками, но все же приближаюсь. Что мне вовсе некуда спешить с этим идеальнейшим.
Все дело не в количестве, а в качестве. Одного, но правильного будет достаточно.
