- Вот и Сечь-мати! - сказал Никита.
- И святая Покрова, - прибавили казаки, сняли шапки, перекрестились и въехали в городские ворота. Казаки поехали по своим куреням, а Никита прямо к кошевому представлять новобранца.
- А что, узнал ты Зборовского? - спрашивал Никита, идя от кошевого к куреню.
- Как не узнать! Он тот самый Стрижка, с которым не раз мы гуляли в Киевской бурсе. Я уже хотел признаться, да такая в нем важность!..
- Важная фигура, настоящий кошевой! Всем говорит: "Здорово, братику", будто простой казак, да как скажет: "братику", словно тумака даст, только кланяешься - настоящий начальник.
- Я думал, он узнает меня.
- Молчи, братику, он узнал тебя, я это сейчас заметил; да себе на уме, верно, так надобно. Правду говорит песня:
Только бог святой знает,
Что кошевой думает, гадает!..
А вот мы уже близко нашего Поповичевского куреня. Есть ли у тебя в кармане копейка?
- Больше есть.
- Я не спрашиваю больше; а есть ли копейка?
- Найдется.
- Ну, так войдем в курень; скоро станут вечерять.
Курень была одна огромная комната вроде большого рубленного сарая, без перегородок, без отделений, могущая вместить в себе более пяти- или шестисот человек; кругом под стенами куреня до самых дверей были поставлены чистые деревянные столы, вокруг их - скамьи; передний угол был уставлен иконами в богатых золотых и серебряных окладах, украшенных дорогими каменьями; перед иконами теплились лампады и висело большое серебряное церковное паникадило; несколько десятков восковых свеч ярко горели в нем и, отражаясь на блестящих окладах образов, освещали весь курень. Под образами, за столом, на первом месте сидел куренной атаман.
Когда Никита с Алексеем вошли в курень, казаки уже собрались к ужину и толпою стояли среди комнаты, громко разговаривая кто о чем попало. Всилу протолкались они к атаману между казаками, которые, неохотно подаваясь в стороны от щедрых толчков Никиты, продолжали разговаривать, даже не обращая внимания на то, кто их толкает.
- Здорово, батьку! - сказал Никита, кланяясь в пояс атаману; Алексей сделал то же.
- Здоровы, паны-молодцы. Чем бог обрадовал?
- Вот кошевой прислал в твой курень нового казака.
- Рад... Ты, братику, веруешь во Христа?
- Верую.
- А что тебе говорил кошевой?
- Поважать старших, бить католиков и бусурманов.
- Добре!
- Говорил стоять до смерти за общину и святую веру, ничего не иметь своего, кроме оружия; не жениться.
- Добре, добре! И ты согласен?
