Вийди, дiвчино, вийди, рибчино,
За гай по корови,
Нехай же я подивлюся
На тi чорнi брови!
Казак окончил песню и стал прислушиваться. Вдруг он вздрогнул, быстро раздвинул ветви и радостно посмотрел на тропинку. Там никого не было; только какая-то желтогрудая птичка преусердно теребила носом кисть незрелых калиновых ягод и шелестела листьями. "Глупая птица! - проворчал казак. - Даже клички не имеет, а шумит, будто что порядочное", - вздохнул и опять запел другую песню:
Ой ти, дiвчино, гордая та пишна!
Чом ти до мене звечора не вийшла?
- Неправда, неправда!.. - проговорила вполголоса молодая девушка, резво подбегая к казаку. - Я и не гордая, и не пышная, и люблю тебя, мой милый Алексей!
- Марина моя! - говорил Алексей, Обнимая девушку. - Я иссох, не видя тебя, легко сказать - три дня!
- А мне, думаешь, легче?.. Чего я не передумала в эти три дня! Отец такой сердитый, все ворчит!.. Из светлицы не вырвусь, все смотрит за мною.. И чего ему от меня хочется?...
- А может, ты сама те хотела вырваться?.. Вот ты уже и плачешь, моя рыбочка! . Перестань, не то - и я заплачу; не пристало мужчине плакать, а заплачу, не выдержу, глядя на тебя!..
- Я не плачу, - говорила Марина, отирая слезы, - а так сердце заболело, что ты мне не веришь, сами слезы побежали.. Грех тебе, Алексей! Когда б не хотела, зачем бы пришла сегодня?.. Наша девичья честь, что ваша светлая сабля: дохни - потускнеет, а я играю честью... В глазах потемнеет, как подумаю, что я делаю? . Увидь меня кто-нибудь, пропала я!.. "Вот, скажут, - полковничья дочь", и то, и другое, и прочее сплетут, что не только выговорить, и подумать страшно.
- Так ты боишся любить меня?
- Я?.. Алексей! Ты ли это говоришь? Чем страшнее, тем слаще мне!.. Мой милый! Ты не поверишь, как дрожу я вся, когда одна-одинешенька прыгну в лодочку и плыву к острову!.. Спроси меня батюшка, увидай кто-нибудь из людей - пропала я!.. Ну, что ж? - я думаю. - Пропаду так пропаду, знаю, за кого пропаду... Пропаду не за нелюба; умело сердце полюбить, сумеет и вытерпеть; умела слушать твои речи, сумею выслушать и брань, и проклятия; станут бить меня, вспомню твои объятия, и мне будет весело... Я казачка, Алексей! Умру, а буду любить тебя. Не жить цветку без солнца, а ты мое солнце, ты моя жизнь, мой милый!..
- Верю, верю, моя ласточка, - говорил Алексей, целуя Марину. И долго молчали они, приклонясь друг к другу.
- А хорошо, если б я была ласточкою, - сказала, улыбаясь, Марина, весело было бы мне!.. Только чтоб и ты был ласточкою... Как бы мы летали высоко, высоко... сели б отдохнуть на облачко, посмотрели бы оттуда на землю, на сады, на села, на людей; я сказала бы: смотрите, люди, вот я, вот где; я люблю Алексея, - и полетела бы от них - пусть сердятся... Мы носились бы над Удаем, купались бы в воздухе, обнимались бы крылышками и целый день щебетали б про любовь свою!.. Не правда ли?
