Несколько дней Кенда пролежала, то приходя в сознание, то снова теряя его, а когда в очередной раз открыла глаза, увидела красивого длиннохвостого попугая с зеленым опереньем и ярко-красной грудкой, сидящего над ней на ветке. Она услышала его гортанный крик и вновь погрузилась в странный полусон, в который изредка пробивались пронзительные крики обезьян где-то в ветвях высоко над ней.
Кенда не помнила, как долго она пролежала на земле, но когда наконец опять пришла в сознание и попыталась встать, ноги не слушались ее, и это были самые печальные дни в ее жизни. Еле-еле передвигаясь, Кенда пробиралась к берегу. Обычно ее крепким ногам требовалось лишь несколько минут, чтобы проделать тот путь, на который сейчас уходили целые часы… Она медленно и с мучительным усилием прокладывала дорогу сквозь густые заросли. Изможденная и испуганная, но все еще черпающая силу неведомо откуда, Кенда боролась с растущим страхом. Только к вечеру она выбралась на берег — и ужас поразил ее: от лаборатории и легких домиков, покрытых соломой, ничего не осталось, кроме нескольких кирпичей от печной трубы и досок, там и сям валявшихся на песке. Кенда тупо смотрела на все это разорение, пока снова не впала в беспамятство, которое убрало на время ужасную картину с ее глаз…
Все последующие дни Кенда сидела у моря и ждала. Она плакала, кричала, молила небеса о помощи и пребывала в состоянии глубочайшего отчаяния… Потом она поняла, что помощь не придет. Кенда осознала, что только она одна осталась на острове в живых. Не было ни трупов, ни оборудования — видно, вертолет прилетал с главного острова, собрал тела и оборудование и улетел обратно, а ее, пока она лежала без сознания в зарослях, не нашли и посчитали смытой волнами в океан.
Все же еще долгие недели она надеялась, что однажды взглянет на море и увидит на горизонте приближающийся корабль. Но вскоре умерли все надежды, и мысли были направлены только на выживание. Тогда Кенда сделала себе постель из папоротника под нависшей скалой и укрылась "одеялом" из сухого мха, переплетенного листьями и лианами. В сумерках, глядя в темноту, где пенистые гребни волн разбивались о рифы, она знала, что только чудо может привести корабль сюда, на этот маленький остров, отделенный от главного острова ста пятьюдесятью морскими милями и почти полностью окруженный рифами… С этой мрачной мыслью она каждый раз и засыпала.
Одно время она мечтала, что какой-нибудь биолог захочет продолжить работу ее отца и прилетит сюда, чтобы восстановить лабораторию… Ей очень нравилась эта мечта, но через несколько лет и она исчезла.
