С каждым днем я все больше убеждался, что больница — не место для серьезно больного человека. Поразительное пренебрежение основами санитарии и гигиены; условия, в которых стафилококки и другие патогенные микроорганизмы могут быстро распространяться; слишком частое (а иногда и беспорядочное) использование рентгена; неоправданное применение транквилизаторов и сильных болеутоляющих препаратов (скорее для удобства медперсонала — так легче справиться с тяжелыми больными); система, при которой клинические процедуры ставятся на первое место, а отдых и покой пациентов — на последнее (хотя длительный сон для любого больного не такой уж частый подарок, и нельзя его прерывать по прихоти медперсонала!) — все эти и еще многие другие недостатки сегодняшней больницы заслуживают серьезной критики.
Но, пожалуй, что мне больше всего не нравилось, так это больничное питание. Не то чтобы рацион был беден и не сбалансирован, но мне казалось совершенно недопустимым изобилие рафинированных продуктов, в том числе содержащих консерванты и вредные красители. Белый хлеб, приготовленный из рафинированной муки с добавлением химических размягчителей, подавался в изобилии к каждому блюду. Овощи были, как правило, переварены и поэтому практически лишены питательной ценности.
Врач не настаивал, если я отказывался от процедур, проводимых в клинике. Мне очень повезло, что моим врачом был человек, который мог представить себя на месте пациента. Доктор Уильям Хитциг поддержал меня, когда я предпринял решительные действия, чтобы отразить натиск лаборантов, жаждущих моей крови.
Мы были близкими друзьями больше двадцати лет, и он знал о моем интересе к медицине. Мы часто обсуждали статьи, опубликованные в медицинской прессе. Он не собирался скрывать от меня ничего, что касалось моей болезни, передавал мнения различных специалистов, вызванных им на консультацию. Они не пришли к единому мнению. Одно было признано всеми: я страдаю коллагенозом — болезнью соединительной ткани (к коллагенозам относятся все болезни артритного и ревматического характера). Коллаген — это волокнистое вещество, которое связывает клетки. Одним словом, я становился неподвижным, уже с трудом шевелил руками и ногами и поворачивался в постели. На теле появились узелки, утолщения, затвердения под кожей — это указывало на то, что поражен весь организм. В самый тяжелый момент болезни у меня почти не размыкались челюсти.
Доктор Хитциг вызвал экспертов из реабилитационной клиники Говарда Раска в Нью-Йорке. Они подтвердили и уточнили диагноз: анкилозирующий спондило-артрит (болезнь Бехтерева).
