Пег.
Несколько недель, учитывая мою бедность, мы разыгрывали с ней старый телефонный трюк. Телефонистка, звонившая из Мехико, вызывала меня по имени.
— Кого? — спрашивал я. — Что, опять? Оператор, говорите громче!
Я слышал, как где-то далеко дышит Пег. Чем больше я нес всякую чепуху, тем дольше длился разговор.
— Минуточку, оператор, повторите, кто нужен.
Телефонистка повторяла мое имя.
— Сейчас посмотрю, здесь ли он. А кто его спрашивает?
Из-за двух тысяч миль быстро откликался голос Пег:
— Скажите, это Пег. Пег.
Я делал вид, будто ухожу и возвращаюсь.
— Его нет. Перезвоните через час.
— Через час! — эхом отзывалась Пег. Щелчок, гудок, шум, она исчезала.
Пег.
Я вскочил в будку, сорвал трубку с крючка.
— Да? — завопил я.
Но это была не Пег.
Молчание.
— Кто это? — спросил я.
Молчание. Но кто-то там был, и вовсе не за две тысячи миль от меня, а совсем близко. Я ясно слышал, как у кого-то, кто молчал на другом конце провода, воздух посвистывает в ноздрях и во рту.
— Ну? — потребовал я.
Молчание. И звук, который слышишь, когда кто-то ждет у телефона. Кто бы там ни ждал, рот у него был открыт, он дышал в самую трубку. Шепот, шелест.
«Господи, — подумал я. — Ведь не мог же тот хриплый из трамвая вызвать меня в телефонную будку. В телефонные будки не звонят. Никто не знает, что эта будка служит мне личным телефоном».
Молчание. Вдох. Молчание. Выдох.
Клянусь, холодный воздух от шелеста из трубки заморозил мне ухо.
— Ну спасибо, — сказал я.
И повесил трубку.
Не успел я перейти через дорогу, а я бежал, закрыв глаза, как телефон зазвонил снова.
Я застыл посреди улицы, уставившись на будку, боясь дотронуться до трубки, боясь снова услышать лишь чье-то дыхание.
Но чем дольше я стоял, рискуя, что меня задавят, тем больше звонки из телефонной будки казались мне звонками с кладбища, похоронными звонками, сулившими плохие вести, как зловещие телеграммы. Пришлось вернуться и снять трубку.
— Она еще жива, — услышал я чей-то голос.
— Кто? Пег? — взвыл я.
— Спокойнее, — сказал Элмо Крамли. Я привалился к стене будки, ловя ртом воздух. Наконец успокоился, но разозлился.
— Это вы только что звонили? — задыхаясь, спросил я. — Откуда вы знаете этот номер?
— Да каждый в этом проклятом городе слышал, как заливается этот телефон, и видел, как вы к нему несетесь.
— Ну и кто же еще жив?
— Старушка с канарейками. Я проверил вчера поздно вечером.
— Так то вчера.
— Но, черт побери, я звоню вам не поэтому. Вечером приходите ко мне домой. Я сдеру с вас шкуру.
