Он входит один.
И тотчас же - чувство облегчения: его встречает улыбка отца. Больной полулежит на подушках, вытянув руки. Он не очень изменился. Учащенно дышит. Смотрит, как Жан подходит, и снова улыбается сыну.
Доктор (тихо, хриплым голосом). Устал, как видишь... сильно, сильно устал...
Протягивает сыну руку. Жан, который наклонился было, чтобы поцеловать отца, протягивает свою. Больной завладевает ею, смертельная тоска искажает его черты, и он с неожиданной силой привлекает сына к себе и сжимает его в объятиях.
(Горько рыдает.) Мой мальчик!
Он держит в ладонях лицо Жана, лицо мужчины, но видит его таким, каким оно было когда-то, в далеком детстве. Судорожно гладит лицо сына, прижимает к своим потрескавшимся губам, к жесткой щетине, покрывающей щеки.
(Без сил откидываясь на подушки, с коротким вздохом.) Ах...
Делает Жану знак не двигаться, никого не звать; это пройдет... Лежит недвижно, закинув голову; веки опущены, рот полуоткрыт, кулаки сжаты: он силится побороть сердцебиение.
Жан, выпрямившись, стоит у постели, пристально смотрит на отца. Удивление, желание понять обостряют его горе:
"Что его так изменило? Худоба? Нет, что-то другое... Что же?"
Скулы больного слегка розовеют; он открывает глаза. Видит Жана: лоб старика собирается в морщины, рот кривится. Затем лицо его смягчается, он тихо всхлипывает.
Мальчик мой, мальчик...
Эти слезы, это жалобное бормотание наполняют Жана чувством неизъяснимой неловкости. Неужели это его отец?
Проходит несколько минут.
И тут Жан чувствует, что горе его куда-то отодвинулось: жизнь сильнее смерти. Против воли, у постели умирающего, он вдруг вспоминает о Сесили, о том, как встретились их взгляды, когда он вошел Желание овладевает им, властное, но еще свободное от вожделения; это скорее порыв к слиянию душ, к полному взаимопониманию... И все же губы его хранят теплоту ее бархатистых век! Внезапно жажда жизни переполняет его и рождает протест против картины смерти, омрачающей его мечты... Затем он сразу приходит в себя, и краска стыда заливает его щеки!
Доктор вытирает мокрое от слез лицо; его доверчивый и ласковый взгляд устремлен на Жана.
Доктор. Скажи... Они тебя вызвали, не правда ли?.. Да, да, я знаю... Кто? Врач?.. Нет?.. Крестная?
Жан уклончиво качает головой.
(Вдруг становясь серьезным и решительным.) Они правильно поступили. Долго это не протянется... Я ждал тебя.
Повинуясь волнению или какому-то не осознанному им самим чувству, Жан наклоняется к руке, бессильно лежащей на постели, и целует ее.
