Прижав ее ладонь к своему сердцу, так что она чувствовала каждый удар, Коннор сказал:
— Если ты в этом так уверена, детка, почему бы нам не испытать его в действии?
В эту минуту француз был забыт. Памеле и Коннору казалось, что они совсем одни в этом огромном зале и заняты только друг другом, продолжая разговор, начатый еще прошлой ночью, но так и не законченный из-за страха Памелы. С наслаждением вдыхая запах Коннора, к которому теперь примешивался чудный аромат гвоздичного мыла, она проговорила:
— Как сказал месье Шевалье, один неосторожный удар может уничтожить даже самое преданное сердце.
— Но разве не трусливо то сердце, которое не хочет даже рискнуть принять этот удар?
Прежде чем Памела успела ответить Коннору, темпераментный француз презрительно фыркнул и вложил свою шпагу в ножны.
— Для меня совершенно очевидно, что я здесь не нужен. Прошу передать герцогу мои извинения и… — он еще раз презрительно фыркнул, глядя на Коннора, — и соболезнования.
Подхватив свое снаряжение, он вышел из зала через французское окно до самого пола, которое держали открытым для проветривания и инсоляции. Только теперь Памела поняла, что они были не одни, что все это время рядом был невольный слушатель.
Между двумя французскими окнами стоял… Криспин, лениво перекладывающий из руки в руку рапиру. Как только мимо него прошел разгневанный месье Шевалье, он лукаво взглянул на Коннора и сказал:
— Привет, братец. Похоже, твой партнер по фехтованию сбежал. Может быть, я могу заменить его?
Сердце Памелы испуганно забилось, когда Криспин неторопливо направился к Коннору, ступая по сияющему паркету. Лезвие его рапиры сверкало в солнечных лучах, проникавших в зал через высокие французские окна.
Повернувшись к Коннору, она тихо, но твердо сказала ему:
— Не делай этого!
— Почему? — спросил тот со знакомым блеском в прищуренных глазах. — Мы, кажется, пришли к выводу, что мое оружие годится для любого боя.
— Ты сам прекрасно знаешь, почему этого не надо делать. Если он один из тех, кто принимал участие в убийстве моей матери, нельзя придумать для него лучшей возможности теперь разобраться и с тобой. Ты же слышал, что сказал вчера герцог за ужином. Он один из лучших фехтовальщиков Лондона.
— Но я-то не из Лондона, — напомнил ей Коннор.
Она в отчаянии вцепилась в его рубашку на груди. Еще несколько шагов, и Криспин будет достаточно близко, чтобы услышать ее шепот.
— Пожалуйста, Коннор! Прошу тебя, не делай этого! У него нехороший взгляд…
