Памела сделала еще шаг назад, мысленно благодаря судьбу за то, что поблизости не оказалось никакого оружия.
— Послушайте, мистер Кинкейд, к чему эта истерика и угрозы? Это довольно безобидная маленькая хитрость. В конце концов, мы просто осуществим мечту умирающего человека!
Коннор, раздираемый сложными чувствами, сердито покачал головой.
— И они еще называют меня безжалостным! — пробормотал он. — Должно быть, у тебя ледяное сердце, если оно вообще у тебя есть.
Эти слова очень сильно задели ее. Помахав письмом перед носом Коннора, она выпалила:
— Вспомни! Этот умирающий отец, отчаянно ищущий давно потерянного сына, и есть тот самый мужчина, который лег в супружескую постель с другой женщиной! Это он пообещал своей жене, что она никогда не увидит своего сына, если поднимет скандал по поводу обнаруженной супружеской измены! Лично мне кажется, что мы проявляем в отношении этого негодяя куда большее милосердие, чем он того заслуживает.
— А что бы сделала ты?
— Что ты имеешь в виду?
— Что бы сделала ты, если бы обнаружила в своей постели мужа с любовницей? Ты бы тоже схватила ребенка и сбежала?
— Вполне возможно, — сухо ответила Памела, — но только после того, как прострелила бы лживое сердце негодяя.
Коннор, к ее немалому удивлению, расхохотался. Его бархатный баритон был неподражаем и мог покорить любое женское сердце.
— Кровожадность вам к лицу, мисс Дарби, — проговорил он сквозь смех. — У вас начинают блестеть глаза и розовеют щечки.
Коннор оседлал свой стул и закатал рукава рубашки, обнажив мускулистые руки, покрытые волосами цвета кленового сиропа. Памела старалась не пялиться на него, но у нее это плохо получалось.
— Так зачем тебе понадобился именно я? Если твоя мать была известной актрисой, у тебя должны были остаться друзья-актеры. Почему бы тебе, не вернуться в Лондон и не нанять для этого маскарада какого-нибудь профессионального притворщика?
Памела покачала головой и едва заметно улыбнулась.
— Актеры жадный и амбициозный народ, им нельзя доверять.
— А разбойникам доверять можно? — саркастически поинтересовался Коннор.
— Разве у воров нет понятия чести?
— Представь себе, нет. Во всяком случае, у тех, кого я знаю. Большинство из них способны перерезать глотку собственной бабушке за бутылку виски и пару поношенных башмаков.
— Ты тоже такой?
— У меня нет бабушки. Так скажи мне, детка, что лично ты надеешься получить в этой игре?
Она театральным жестом всплеснула руками и заговорила с благосклонной улыбкой:
