Как хорошо, что дома так хорошо!
Отец после «маленькой» всегда разнеженно сиял, но сейчас домашняя еда и дите придавали этому сиянию тот особенный, неприятный Славе накал, когда батя начинает смотреть только на мать, поминутно чокается с ней, отставя мизинец на громадной руке, и странным голосом гудит: «Моя мадам!»
Мать на это отзывается неприличным смехом, а Славку зло берет, почему они считают, что он не понимает ничего, и вообще делают вид, будто его тут нет.
Сегодня батя совсем разомлел. Он чокался со всеми тарелками на столе и, подмигивая этим тарелкам, бормотал: «Твое здоровье, моя мадам!»
Конечно, это было смешно, и Слава смеялся до тех пор, пока мать внезапно, точно ее по спине треснули, не заголосила пьяным голосом частушки. Этот «Мой миленок..» вызвал вдруг у Славы омерзение. Его жег стыд. Вперив взгляд в деревянную переборку, за которой жили брат и сестра, он стеснялся своих, а когда мамка, заканчивая куплет, дала на полную, мощность: «Их-ох-и-иууу-ох!» — Слава потянул ее за локоть и осторожно попросил:
— Ты немного потише пой, ладно?
Она глянула на сына остро, заметила, куда он так напряженно смотрит, и… как тряхнет химической завивкой, как заорет прямо туда, в ту стену, чтобы там услышали:
— Мы у сибе дома, и двенадцати ишшо нету!..
Не успела она и рта закрыть, а Славка был уже во дворе.
В первую минуту ночь показалась темной, а когда постоял, то увидел, что она успокаивающе светла.
Глаза его потянуло под ту сосну, где они втроем обычно сидели. Он улыбнулся, глядя на изрытый песок, припомнил, где кто сидел. В ямках поглубже таилась тень, похожая на дым, который не рассеивается. Долго стоял он в ночи. Мыслей не было никаких, только хотелось понять, отчего так печально выглядят округлые тени в песке.
Потом устал не понимать, и тогда почудилось, что снова присутствует при повторении чего-то… чего-то уже бывшего с ним!.. Не уловил… ушло.
Неподвижная печаль стояла между соснами, крышами и надо всем, что выше. Отчетливо был виден ее холодный цвет.
Все воскресенье Слава изнывал от тоски. Ему хотелось вытащить мать с отцом из дому и пойти с ними куда-нибудь далеко, но когда он попросил, то ответ был простой:
— А чего ходить, когда воздух тут кругом? И ты денек отдыхни, а то тебя с собаками не найдешь. Кажется, отец приехал к нам…
На дворе было солнце, а Слава сидел дома, что-то неладное творилось с ним. Тишина за стеной распаляла его любопытство, он обмирал от желания увидеть родителей Кости и Вики, но почему-то не хотел, чтобы те увидели его. Даже во двор не выходил. Он караулил их у окна, но это не мешало мечтать, чтобы как можно скорее все поуехали и началась бы снова их прежняя, без взрослых, жизнь.
