— Говори, какую?
— Хочу, чтоб стреляли вы оба. Одной пулей меня все равно не убить.
— Дельно! — заметил бывший прокурор. — Эту просьбу удовлетворим.
И повели меня к обрыву, под которым в скалах бушует, как привязанный к столбу бешеный буйвол, горный поток; с этого обрыва чабаны обычно бросают дохлых ишаков и собак. И здесь, поудобнее усаживаясь на камне, я заявил:
— Ну вот что, почтенные: разыграли комедию, и хватит. Представьте, я рад встрече…
— О чем это он, Казанби?! — растерялся Хажи-Ражаб. — Может, рехнулся со страху, а?
— Перед вами не Мутай из Чихруги! — крикнул я.
— А кто же? Может, ты имам Шамиль?
— Погодите с дурацкими шутками. Я не имам Шамиль… Но прежде скажите: вы слышали о листовках?
— О чем?! О каких листовках?
— «Честь и слава Дагестана».
— Ну, и что ж?
— А не хотели бы сами их распространять?
— Встать! Довольно водить нас за нос.
Ох и трудно ж было убедить этих тугодумов! Долго пришлось объяснять, что я — бывший царский офицер, герой Эрзерума, поручик Дагестанского конного полка, георгиевский кавалер… Только имени я не назвал. Не хотелось…
— Ну что ж, недобитый белый офицер, значит. Все равно расстреляем! — и Хажи-Ражаб повертел перед моим носом новеньким пистолетом.
— Погоди, Хажи-Ражаб. Если он не врет, то может пригодиться, — задумчиво проговорил Казанби.
— Что, родственные чувства заговорили? Болтовня все это… Так и я могу сказать, будто я комиссар Мирза Харбукский, которого собственноручно расстрелял в свое время… Чего зубы скалишь?! — вызверился Хажи-Ражаб.
— Ну и врешь же, дорогой! Где ж ты этому научился? Уж не на страже ли законности? Ха-ха-ха! Ну и сказал…
— Позволяешь себе смеяться надо мной?!
— Да, позволяю! Потому что я — Эльдар сын князя Уцуми, владетеля Кара-Кайтага. Теперь надеюсь, не посмеешь утверждать, что ты убил Мирзу? А? Что, язык проглотил?
— Доказательства?! — крикнул Хажи-Ражаб.
Когда я наконец выложил все о себе, они вроде бы поверили, но все еще были настороже. Пришлось пообещать представить и вещественные доказательства.
— А чем вы рискуете? Приговор свой сможете выполнить когда вздумается. А кроме того, немцы уже стучатся в ворота, можете чувствовать себя хозяевами…
— Ты что?! — вскричали они. — За кого нас принимаешь? За безмозглых ишаков, что ли? Неужели пошли бы против советской власти, если б не были уверены, что немцев уже нельзя остановить, что большевики обречены…
Так нашлись вроде бы единомышленники.
Не раз потом Хажи-Ражаб говаривал Казанби:
