— Пусть ни тебе, Кир, ни вам, остальные персы, не приходит в голову, будто меня тяготит необходимость тратиться на ваше содержание. Однако мысль о том, что нам следует вторгнуться в страну врагов, и мне самому представляется во всех отношениях превосходной.
— Поскольку мы единодушно принимаем это решение, — сказал тогда Кир, — давайте начнем подготовку. И если знамения богов окажутся благоприятными, выступим как можно скорее.
После этого они отдали воинам приказ готовиться к походу. Кир же стал приносить жертвы богам,[72] первому Зевсу Царю, а затем и всем остальным, чтобы они были и верными соратниками, и союзниками, и подателями благих советов. Он обратился с молитвой и к героям — покровителям и защитникам мидийской земли. После того, как жертвы дали благоприятные знамения, все его войско собралось к границе, и Кир, вопросив вещих птиц, вторгся во вражеские земли. Быстро перейдя границу, он сразу же почтил возлияниями Гею, принес жертвы другим богам и умилостивил героев — покровителей Ассирии.[73] Совершив все это, он вновь принес жертвы Зевсу Отчему, не забыв при этом ни одного из других богов, явивших ему какие-либо вещие знаки.
Все эти жертвы дали благоприятные знамения, и, продвинувшись с пехотой на небольшое расстояние, они разбили лагерь. Конница стала совершать набеги, захватывая богатую и разнообразную добычу. В дальнейшем они продолжали менять расположение лагеря, в изобилии добывая все необходимые припасы и опустошая вражескую страну в ожидании появления неприятеля.
Когда разнеслась весть о том, что враги находятся на расстоянии меньшем, чем десять дней пути, Кир обратился к Киаксару со следующими словами:
— Киаксар, настало время двинуться вперед, чтобы ни враги, ни наши собственные воины не подумали, будто мы от страха не выступили им
навстречу. Напротив, всем должно стать ясно, что мы горим желанием вступить в сражение.
Киаксар согласился с этим. Выстроив войска в боевой порядок, они продвинулись в течение дня на достаточно большое расстояние. Ужин воины готовили днем, а ночью огней в лагере не разводили; их зажигали перед лагерем, чтобы следить за теми, кто случайно приблизится, в то время как сами воины, находясь в лагере, оставались незамеченными. Часто огни зажигались и позади лагеря, чтобы ввести в заблуждение врага. Поэтому бывали случаи, когда лазутчики врага, полагая вследствие такого расположения огней, что они находятся впереди лагеря, попадали в руки сторожевых постов.
