, монахами в красных робах и босыми шерпами, сгибающимися под тяжестью непомерно больших грузов, состоящих из дров, керосина и содовой воды.
Через полтора часа пути над рекой я взошел на широкий гребень, миновал окруженный каменной стеной загон для яков и неожиданно оказался в деловой части Намче-Базара, общественного и торгового центра шерпов.
Расположенный на высоте 3450 метров над уровнем моря, Намче занимает огромную площадь на полпути подъема по самой крутой части горы, склон которой образует опрокинутую чашу, похожую на гигантскую спутниковую тарелку. Более сотни строений прилепились к скалистому склону, соединенные лабиринтами узеньких тропок и мостиков. Возле нижней окраины города я нашел лоджию Кхумбу, поднял полог одеяла, которое выполняло функцию входной двери, и обнаружил там своих товарищей по команде — они пили чай с лимоном за столом в углу.
Когда я подошел, Роб Холл представил меня Майку Груму, третьему гиду нашей экспедиции. Тридцатитрехлетний австралиец с морковно-рыжими волосами, поджарый, как бегун-марафонец, Грум работал водопроводчиком в Брисбене, а гидом подрабатывал только от случая к случаю. В 1987 году, вынужденный провести ночь под открытым небом во время спуска с вершины Канченджанги (8586 метров), он обморозил ноги, и ему ампутировали все пальцы на ногах. Однако это препятствие не стало преградой в его гималайской карьере: он совершил восхождения на вершины К-2, Лхоцзе, Чо-Ойю, Ама-Даблам и, в 1993 году, на Эверест без кислородной поддержки. Чрезвычайно спокойный и осторожный человек, Грум был славной компанией, но редко заговаривал первым, а на вопросы отвечал кратко, едва слышным голосом.
В разговоре за обедом доминировали три клиента: Стюарт, Джон и, особенно, Бек; все трое — врачи. Так выходило почти всегда. К счастью, и Джон, и Бек были страшными хохмачами и доводили компанию до колик. Бек, однако, имел привычку обращать свои монологи в уничижительные, напыщенные речи против ссыкунов-либералов, и в какой-то момент я в тот вечер совершил ошибку, вступив с ним в спор: в ответ на одно из его замечаний я заявил, что увеличение минимальной заработной платы представляется мне мудрым и нужным политическим шагом. Эрудированный и весьма искусный спорщик, Бек разбил мое неуклюжее возражение в пух и прах, и мне не хватило необходимых аргументов, чтобы дать ему отпор. Оставалось только сидеть, прикусив язык, и тихо кипеть.
Пока он, по-техасски гнусавя, продолжал рассуждать о многочисленных идиотизмах процветающего государства, я поднялся и вышел из-за стола во избежание еще большего унижения. Вернувшись в столовую, я подошел к хозяйке попросить пива. Хозяйка, маленькая, изящная шерпаночка, как раз принимала заказ у группы американских туристов. «Мы хотеть есть, — возвестил краснощекий мужчина преувеличенно громким голосом, коверкая свой родной язык и жестом изображая процесс принятия пищи. — Хотеть кар-тош-ка. Як-бур-гер. Ко-ка-ко-ла. Вы иметь?» «Не желаете ли посмотреть меню? — ответила шерпанка на блестящем английском с легким канадским акцентом. — На самом деле у нас очень большой выбор. И если вас это заинтересует, я думаю, еще осталось немного свежего яблочного пирога на десерт».
