– Предательство всегда оправдывают высокими мотивами или пытаются объяснить обычным прагматизмом. У людей должна быть хоть какая-то мораль, – убежденно произнес Степанцев.
– Мы всегда будем иметь такую мораль, которая соответствует нашим силам, – так говорил Ницше.
– Это не наш автор. Буревестник фашизма.
– Я бы не стал так однозначно оценивать его. Он был великим философом, и многие его сентенции кажутся мне не лишенными здравого смысла. Подумайте над этим, Федор Николаевич.
– С каким удовольствием я бы избавился от своего заместителя, – в сердцах произнес Степанцев, – хоть бы ее уже куда-нибудь выдвинули! Нам всем стало бы гораздо легче.
– Вчера мы беседовали с Клавдией Антоновной, – сказал Дронго, – мне кажется, она очень здраво мыслит. У нас уже есть некоторые наметки, но мы хотели бы побеседовать с вашими пациентами.
– Если они захотят, – напомнил Федор Николаевич. – Не забывайте, что у нас не совсем обычная больница и тем более не совсем обычные пациенты. Они могут отказаться, это их право, и никто не может их неволить.
– Не сомневаюсь. Но я надеюсь, что многие согласятся побеседовать со мной. В конце концов, просто интересно разговаривать с человеком, приехавшим из далекой Башкирии, – сказал он в расчете на водителя.
Степанцев благожелательно кивнул в знак согласия.
На переезде их задержали больше обычного, и в хоспис они прибыли, когда на часах было уже десять минут одиннадцатого. В дверях стояла Светлана Тимофеевна словно живой укор опоздавшему главному врачу. Увидев, как из его машины выходят вчерашние «врачи из Башкирии», она просто повернулась и пошла к себе, даже не здороваясь. Ей уже рассказали, что таинственные командированные пробыли в хосписе до девяти часов вечера и уехали вместе с главным врачом. Причем санитарки шепотом передавали, что никакие это не «врачи из Башкирии», а следователи из Санкт-Петербурга, которые должны проверить работу хосписа и непонятную задержку с выдачей тела умершей Боровковой. Некоторые даже намекали, что та умерла и не своей смертью. Светлана Тимофеевна была оскорблена в своих лучших чувствах. Из-за этих людей она вчера осталась на работе, задержала на целый час машину мужа, принимала их как самых почетных гостей – а оказалось, что они просто посмеялись над ней и обманули ее! Гнев женщины был направлен даже не столько против них, сколько против главного врача, посмевшего так унизить и обмануть своего заместителя. Она не сомневалась, что именно он подстроил эту «ловушку» с гостями, и с утра накричала на не спавшего всю ночь Мокрушкина, который выдал ей столь неверную информацию.
