– Федора Николаевича.
– Он уже не приедет. Девятый час вечера. Так поздно он не задерживается, если ничего особенного не происходит.
– У вас сегодня собаки выли, – возразил Дронго.
– Это уже все знают, почему они выли. Они ведь сразу чувствуют, когда кто-то уходит, – пояснил сторож. – У нас сегодня человек ушел, вот поэтому они и воют.
– У вас вся информация передается собачьим воем? – не выдержав, поинтересовался Эдгар.
– Пациентов мало, – рассудительно ответил сторож, – поэтому мы все и про всех знаем.
– Про всех? – оживился Дронго, поднимаясь со скамьи.
– Конечно, – спокойно ответил сторож, – для этого мы сюда и поставлены.
– Вы ведь Асхат Тагиров, правильно?
– Да, так меня зовут.
– Когда умерла Боровкова, вы дежурили?
– Правильно. Тогда как раз я дежурил.
– Вы можете вспомнить, кто тогда приезжал в ваш хоспис? Может, кто-то незнакомый или какой-нибудь человек, которого вы не ждали?
– Посетители бывают днем, – рассудительно сказал сторож, – их всех в особый журнал записывают. А после ужина никого сюда не пускают. Это я вам точно говорю. И никого здесь тогда не было, когда она умерла.
– А днем кто здесь был?
– Я не знаю. Ворота бывают открыты. За все посещения у нас завхоз отвечает, у него журнал специальный есть. Вот его вы и спросите. Только Степанцев уже не приедет. Ему, наверно, уже сообщили о смерти Идрисовой, и он завтра с утра приедет. Чтобы документы оформить и тело выдать, как полагается.
– Приедет, – уверенно сказал Дронго, – мы с ним только сейчас по телефону говорили. Он сказал, что будет здесь через несколько минут.
– Тогда конечно, – спокойно согласился Асхат, – раз сказал, значит, будет. Пойду открою ворота.
– У вас камера установлена только на воротах?
– И вокруг дома тоже камеры есть. Посторонних здесь не бывает. Все знают, кто здесь находится, и обходят это место стороной. Как будто боятся заразиться, словно мы чумные. А может, просто не хотят даже видеть наших больных. Несчастье, оно ведь тоже как зараза, может передаваться от одного человека к другому. От нас ведь только трупы вывозят, никто своими ногами отсюда не уходит. Один раз только женщина уехала, но это чудо случилось, она Богу поверила и Он ее спас. А остальные так и остаются здесь до самого конца.
Он повернулся и зашагал к соседнему зданию.
– Здесь все философы, – заметил Эдгар, – не только врачи, но и водители, сторожа, нянечки… Очевидно, такое место располагает к размышлениям о жизни и смерти.
– Они ежедневно сталкиваются с реальной смертью, – напомнил Дронго, – вот поэтому у всех у них несколько взвинченное состояние. Поневоле становишься либо психопатом, либо философом.
