Рыжеволосая. Мы — несчастные жены.
Гай. Вот. Уже трогательно. Вы — несчастные жены. Я — несчастный муж. Все к счастью. Может, вы объясните, какое это имеет отношение к моему строительству?
Брюнетка. Это имеет отношение не только к вашему заводу, но и к вашему социализму.
Гай. Вот как! Тогда докладывайте.
Брюнетка. Да, да! Вы не шутите! Итак… Нет, я буду говорить последней. Мне при всех неудобно.
Рыжеволосая. Странно! А мне удобно?
Пожилая. Я тоже подожду.
Плачущая. И я первая не хочу.
Гай. Что же вы будете делать? Очередь наоборот. Все хотят быть последними.
Брюнетка. Я останусь, а они выйдут. Остальные. Пожалуйста, мы уступаем вам… Господи, до чего женщины пошли наглые!..
Все, кроме брюнетки, ушли.
Брюнетка (решительно). Я — жена инженера Столбова.
Гай. Очень рад.
Брюнетка. А я не очень рада и благодарна вам. Где мой муж?
Гай. В Берлине.
Брюнетка. Сколько времени?
Гай. Месяца четыре, наверное… Может быть, больше…
Брюнетка. Спасибо вам за эти четыре месяца! Он ровно год за границей. Вы развели меня с мужем. Он там женился. Я знаю.
Гай. Столбов там скучает по вас. Бледный… Я его видел в Гамбурге.
Брюнетка. Я звонила ему из Москвы по телефону и, конечно, вечером его дома не нашла.
Гай. Работа. Вы же понимаете! Работа…
Брюнетка. Мы знаем, что это за работа! Я позвонила ему на другой день утром и спрашиваю у него: «Где ты был вчера вечером?» А он отвечает, что меня плохо слышно. Ему все хорошо слышно, а где был вечером, ему не слышно. За такие вещи бьют калошей по физиономии, товарищ Гай!
Гай. Меня — калошей?.. За что?
Брюнетка. Не вас, а Столбова. Я требую, чтобы вы немедленно вернули его сюда! Он развратился в этой проклятой Европе!
Гай. Немедленно не могу. Месяца через три — да.
Брюнетка. А я требую подписать эту телеграмму! Я уже составила текст от вашего имени.
Гай. Ничего не подпишу. Столбов изучает…
Брюнетка. А я говорю, он развращается в этой Европе! И, наконец, какое вы имеете право разбивать чужой брак?
Гай. Поверьте…
Брюнетка. Не верю! Вы моральный садист!
Гай. Мадам, что вы говорите?
Брюнетка. И говорить не желаю! Если вы заставляете меня умереть, то я тоже буду беспощадна к вам! Я каждый день всякими способами буду напоминать вам о себе и — не бойтесь! — своего добьюсь очень быстро. Я только пришла предупредить вас. До скорого свиданья! (Ушла.)
Гай. Бедный Столбов! Грозная сила. Она, пожалуй, меня изобьет.
Вошла пожилая.
У вас тоже муж в Берлине?
Пожилая. У меня не в Берлине, а по Уралу мыкается. Что же вы, в самом деле, с моим Леонтием Афанасьевичем делаете? У него природная грыжа и желудок больной. Будто уж некого больше другого послать? Уж меня насмех подымают. Где муж? Металл добывает. Всю зиму металл добывает с таким здоровьем. Дайте послабление… Мы люди пожилые, оба ревматизмом страдаем. Сами судите, кто его там разотрет? Не собачьи же у него ноги, а пожилые. И грыжа, и желудок, и ревматизм, и лета уюта просят. Мы не против пятилетки, но дайте послабление.
