— Ты, кажется, собиралась выпарить цветистые обороты.
— Эвфемизм. Площадную ругань я же не цитировала, верно?
— Это да. И что потом?
— А потом команда Дыбка ушла на дело. Без меня. И половина её Стражей, включая самого Дыбка, не вернулась. Остались живы только те, кто подтирал сопельки в обозе.
— При таком-то отце-командире они должны были навернуться.
— Потому я под его начало и не пошла. Мне просто не дали бы сделать хоть что-то полезное. Пойди я к нему, я бы просто без всякого смысла испортила свою репутацию и никому не помогла. Команду Дыбка расформировали, но большинству уцелевших пришлось искать себе место в соседних командориях, а то и вовсе уезжать из Союза. Но меня это волновало мало, я к тому времени уже работала в команде Лешего.
— Ага. А с Лешим что было?
— С ним — ничего. Вполне вменяемый был мужик.
— По сравнению с Дыбком, пожалуй, даже природный дуб показался бы вменяемым.
— Я, наверно, не так выразилась. Леший, он… я при нём впервые поняла, что такое — быть членом семьи. Мой-то отец, Ланцет… ну, я характером в него пошла, и этим всё сказано. А вот Леший был большой, круглый, тёплый. Как солнышко. Нет, меня он особо не любил и не выделял, врать не буду. Да я сама особых поводов ему не давала. Но солнце — оно ведь даже последнему жуку-короеду светит, который из-под своей коры дважды в месяц вылезает. Выгрыз дырку, чтоб воздухом подышать — и вот тебе солнце, совсем рядом, и тепло от него волнами. Приятно!
— Не могу представить. Мне такой вот Леший на жизненном пути ни разу не попался.
— Жаль.
— Не могу судить. Ладно, рассказывай дальше. У тебя хорошо получается.
— Гм. И в самом деле, когда ты так ловко научился льстить? Неужто моё дурное влияние?.. ладно-ладно, не строй ужасных рож. Мне просто… неохота дальше рассказывать.
— Если неохота, не рассказывай.
— Нет уж. Что начала, то закончу. В команде, как ты понимаешь, не один Леший состоял. Разный там народ подобрался. А в большой дружной семье, как известно, не без юрода. Правда, половину работы за него сделала я сама…
— Это как?
— Да обыкновенно. Слишком бурно отреагировала на… несдержанность языка.
— Эйрас, любимая, я тебя не понимаю.
Я потёрлась щекой о плечо мужа. Приятно! Не то приятно, конечно, что меня не понимают, а то, что меня любят.
Необходимость продолжать рассказ приятной не была. И я постаралась его сократить.
— В команде Лешего был следопыт. Прозвище — Кожан. Этот самый Кожан спустя некоторый срок за мной приударил. Шуточки-прибауточки, подарки-прогулки… к счастью, не он стал моим первым мужчиной, это случилось намного позже…
