Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Н. Гумилёв
Тёмно-серый асфальт — обычный асфальт тротуара, отполированный миллионами ног. Если присесть на корточки и всмотреться, можно разглядеть тёмные округлые спины мелких камешков, крошечные раковинки. Если представить себя микробом, то поверхность тротуара развернётся причудливым городом с извилистыми улочками и домами невиданной формы, и этот город будет несравним с прямоугольным однообразием города, по которому шёл Хирург.
Он любил ходить пешком, любил смотреть, как срывающиеся капли разбиваются о поверхности луж, как бежит дождевой поток, образуя маленькие водовороты.
Мало, кто знал его имя, но Хирурга не тяготило одиночество.
Человек без имени, без семьи, без судьбы.
Он никогда не работал в перчатках — тонкая резиновая преграда мешала чувствовать пульсацию жизни. Сегодня он спас юношу, который разбился на мотоцикле. Коллеги говорили, что у него травмы, с жизнью несовместимые. Никто не верил, что он поправится.
Пусть!
Хирург приподнял уголки губ. «Безнадёжный» юноша очнётся завтра в четыре утра — ко всеобщему удивлению.
Трижды Хирургу предлагали место заведующего отделением, он трижды отказывался и откажется, если попросят снова: обязательства ограничивали свободу выбора.
За всю врачебную практику у Хирурга не умер ни один плановый пациент. Ни один!!! А безнадёжных случаев были сотни. Правда, если этим людям не судьба жить, они гибли позже: через полгода, а то и через год, и совсем по другой причине.
Однажды, напившись на одном из застолий, заведующий сказал: «Хотел бы я знать, кому ты продал душу за свой талант. Такого количества совпадений просто не может быть!» Хирург улыбнулся и назвал адрес медицинского университета.
Все долго смеялись.
Смеркалось. За окнами начал загораться свет. Вот он, дом — длинный, двухэтажный, много лет назад выкрашенный в грязно-бежевый цвет. Старые стены местами облупились и покрылись трещинами. Рядом, как белозубая усмешка, красовался пластиковый магазинчик с яркой надписью «Свежий хлебушек».
Возле магазина две старушки что-то оживлённо обсуждали. Увидев таинственного соседа, они приумолкли, переглянулись. Хирург изобразил улыбку, доброжелательно кивнул. Старушки кивнули в ответ.
Вот родной подъезд: коричневая сорванная с петель дверь и невысыхающая лужа у стены. Как всегда, темно. Хирург уловил едва заметное движение, будто тьма ожила и зашевелилась. Чувствуя опасность, он схватил того, кто прятался во тьме. Рывок — и незнакомец в квартире.
