Щёлкнула щеколда ванной, выпорхнула Лена, умилилась видом Джессики, протянула руку, чтобы её погладить. Собака вдруг поджала хвост, ощетинилась.
— Ну, не бойся… такая красавица… это ведь девочка?
— Девочка, — Алекс на всякий случай вцепился в рыжий загривок. — Её зовут Джесси.
— Я ей не понравилась, — вздохнула Лена, убирая руку. — Жалко.
— Что-то она не в духе. Джессика, место!
Вздрогнув, собака побрела на балкон, постоянно оглядываясь. Лена прошла в залу, замерла напротив книжной полки:
— Вот это коллекция! Весь Флобер! О-бал-деть! «Закат Карфагена»… Можно эту книгу?
Алекса так удивился, что даже простил её наглость. Девушка, интересующаяся Флобером, для нынешнего времени нонсенс.
— Можно… бери.
— Ты читал? — Лена достала книгу и погладила переплёт. — Я давно интересуюсь Карфагеном. И вообще, много, чем интересуюсь.
— Читал, — соврал Алекс. — Правда, давно…
— Спасибо! — Лена обвила его шею руками, он окаменел, не зная, что правильнее: прижать её посильнее или наоборот — отстранить. Плоть требовала своего, а разум отключился. Он осторожно погладил её спину, рука зарылась в светлых волосах… таких воздушных, мягких. Закинув голову, Лена приоткрыла губы… Вокруг сплёлся кокон, за которым не было ни пыльного лета, ни гула машин, ни смеха на детской площадке. Была эльфийская принцесса с фероньеркой на лбу, запах полыни и едва заметный — лимона…
И вдруг залаяла Джессика. Девушка высвободилась, спряталась за спину Алекса.
— Фу! Место! Место, я сказал!
Но собака продолжала наступать, ощетинилась, оскалилась.
— Иди на хрен, бешеная тварь! — завизжала Лена, вскочила на диван. — Убери от меня эту дуру!
Алекс выволок Джессику, запер на балконе. Когда он вернулся, Лена расхаживала по комнате, как ни в чём не бывало. Но и волшебство рассеялось, осталось лишь сожаление и бледнеющие пятна на Ленкиных щеках — отпечаток недавней истерики.
— Ты извини, что я так, — пробормотала она, пряча взгляд. — На меня в детстве собака напала, овчарка, повалила, оскалилась… а мне четыре года было всего. До сих пор страх остался.
Судорожно вздохнув, девушка прильнула к Алексу. В душе было пусто, грязно, и он не мог понять, почему. Словно весь мир сгнил и пропах плесенью. Каждое Ленкино движение, каждое слово были насквозь фальшивыми. Бред, ну, что за бред!
— Леночка, давай, я тебя провожу, а то вот-вот родители должны приехать, — брякнул Алекс первое, что пришло в голову, и прикусил язык.
Стыдно, ой, как стыдно! А что ещё делать, если хочется, чтобы она ушла? Девушка в его объятиях замерла, медленно-медленно отстранилась и таким взглядом одарила, что бросило в холод. У неё было лицо хищницы, упускающей добычу.
