«Не хочу, — подтвердил Андрей. — Мне все надоело. Я слишком устал.»
«Это минутная слабость. А смерть — это навсегда, ты это понимаешь?»
«Ну и пусть. Мне уже все равно.»
«В крайнем случае умереть можно и на шоссе», — сделал последнюю попытку Юрий.
«К чему лишние усилия? Я хочу только, чтобы это поскорее кончилось.»
Юрий какое-то время молчал, и Андрей успел уже почти забыть о нем.
«Ну что ж, — сказал Юрий наконец, — логика тут ничего не может поделать. Мне больше нечего тебе предложить. Прощай.»
Андрей почувствовал, как ощущение пустоты в его сознании усилилось, и на какой-то момент это его испугало, но затем испуг исчез из памяти.
Он неподвижно лежал посреди улицы, между двумя последними домами поселка. Его дыхание было тяжелым и хриплым; с каждым выдохом воля к жизни покидала тело вместе с белым облачком пара, и с каждым вдохом вместе с ледяным воздухом в него входила смерть. В какой-то момент он вдруг понял, что ему уже не холодно; гаснущее сознание лениво вытолкнуло на поверхность прочитанное когда-то разъяснение, что так всегда происходит с замерзающими. «Я умираю, подумал Андрей. — Мне хорошо.» Отрывочные, бессвязные образы мелькали и кружились в его мозгу, словно русалки вокруг опускающегося в пучину корабля. Лето… пляж с набегающими волнами… собака во дворе, и на носу у нее очки, чтобы лучше видеть мышей… Андрюха, экзамен будут принимать в столовой, туда гвозди завезли… производится посадка на рельс… почему рельс? Ну это как электрический стул в метро… сынок, вставай, ты опоздаешь в школу… мама, мне можно не ходить сегодня в школу, потому что я умер…
«Мама этого не переживет.» Это была иная, трезвая мысль, пробившаяся через затягивавшую его муть. Он попытался отмахнуться от этой мысли, но она настойчиво вторгалась в сонное царство, разрывая туманную завесу и разгоняя призраков. «Мама этого не переживет.»
Произошло чудо — вместо того, чтобы удариться о дно, поднимая облако ила, и развалиться на куски, тонущий корабль вдруг булькнул остановившимся винтом, выпустил пузыри из залитых водой труб и устремился к поверхности. Вода с шумом отхлынула в стороны, выпуская его обратно на воздух. Андрей открыл глаза, разлепляя смерзшиеся ресницы.
«Блин, я же подохну здесь!»
Холод и боль немедленно вернулись на насиженные места. Но вместе с ними — и желание жить.
Сколько он тут прохлаждается? Все еще темно… Эта ночь длится целую вечность. Но, может, это забытье позволило ему хоть немного восстановить силы? Надо ползти. На шоссе и дальше, в сторону станции. Ллле…ввой… Пррра…ввой…
