— Я знаю, что с ним делать, Иосиф Виссарионович. Такие кадры упускать нельзя. Я же тебе говорил про Отдел специальных операций, вот тебе и первый сотрудник практически готов. Хоть как его зовут-то, может, скажешь?
— Зовут его Наум. Чекист. Дзержинский его очень выделил в последнее время. Умнейшая голова. Зови, Лев, сам все расспросишь.
Я звонком вызвал секретаря и приказал позвать Блюмкина, и, когда тот явился, приказал немедленно доставить, но только очень вежливо нашего «гостя». Когда Зайденварга привели, я предложил ему присесть и обратился со следующими словами.
— Молодой человек, скажите, как Вас действительно зовут?
— Не понимаю Вас, товарищ Троцкий, Вы же знаете мое имя и фамилию, — совершенно натурально удивился юноша. Он был абсолютно непроницаем и так и лучился недоумением.
Я улыбнулся и про себя отметил, что на присутствие Сталина юноша никак не отреагировал.
— Вы меня не поняли, мой юный друг. Мы не проводим очную ставку и товарищ Сталин здесь не для того, чтобы Вы отпирались, а для того чтобы подтвердить Вашу личность.
Я объясню Вам, Наум, что происходит.
Впечатления на молодого чекиста не произвело даже его настоящее имя, произнесенное вслух. Это никак не отразилось на его поведении или эмоциях. Это не могло не восхищать.
— Наум, я с самого начала был в курсе планируемой операции, но не знал ни времени, ни места, ни предложения, которое будет озвучено. Вы не втянуты в некую партийную интригу или борьбу. Фактически Вы проверяли на практике некий, наш с Иосифом Виссарионовичем, теоретический спор. Товарищ Сталин, подтвердите мои слова, а то юноша явно мне не верит.
Я повернулся к Иосифу Виссарионовичу. Тот кивнул. Было видно, что он понял комбинацию, которую я закручивал в отношении молодого человека.
— Наум, товарищ Троцкий действительно в курсе. Мы с ним не так давно обсуждали как возможность подобного предложения, так и использование этого метода в качестве проверки некоторых наших соратников, чистота помыслов которых вызывает определенные сомнения. В результате родился план устроить такую проверку товарищу Троцкому. Так что можешь говорить открыто и правдиво, отвечать на все вопросы товарища Льва Давидовича. Я подтверждаю слова товарища Предреввоенсовета. Моего слова достаточно, Наум?
Тот несколько секунд раздумывал, потом кивнул.
— Конечно, достаточно, товарищ Сталин. Спрашивайте, товарищ Предреввоенсовета, — обратился он ко мне.
— Так как Вас на самом деле зовут, товарищ Зайденварг? Расскажите мне о себе.
