Неприятность произошла на самой окраине станции, которую уже заняли белогвардейцы. Сейчас Андрон наблюдал за тем, как к нему приближается цепь солдат.
«Хорошо, что не казаки. Казачки точно шкуру спустят, не спросив фамилии», — подумал Селиванов и, подняв руки, пошел сдаваться. Умирать за кого бы то ни было, он совершенно не собирался. Однако в уме смекнул, что можно сказать, будто бы специально свалился с саней, для того чтобы не воевать за Красных. Тем более что это выглядело очень правдоподобно, так как, в силу то ли обстоятельств, то ли привычки, винтовку он умудрился не потерять.
«Главное, чтобы большевики не узнали, что в плен пришел сам, да еще и с оружием. Тады и расстрелять могут, ежели попадусь им обратно. Ну да ладно. Бог не выдаст, свинья не съест, а коли, живы будем так и не помрем. Еще бы хорошо, чтобы офицер попался не из молоденьких. Лучше постарше. Молодые больно рьяные, понимают мало, а вот приказать раздеть, да запороть шомполами, могут».
Вот с такими мыслями он и шел сдаваться.
Сдался.
Селиванову повезло, и солдаты попались хорошие, такие же сибирские мужики, как и он, да и офицеру было не двадцать лет, а под сорок. Когда Андрона подвели к офицеру, тот спросил, — Кто таков?
— Рядовой Девятого гренадерского Сибирского генерал-фельдмаршала Великого Князя Николая Николаевича Старшего полка, Андрон Селиванов, Ваше благородие!
— Что же ты, собака такая, против нас воевать удумал? Розг захотелось? Отвечай!
— Никак нет, Ваше благородие, был мобилизован большевиками, при отступлении спрыгнул с саней вместе с оружием.
Селиванов уже пришел в себя и выглядел очень браво, держался молодцом.
Офицер некоторое время его разглядывал, потом усмехнулся.
— Вижу, не врешь. Пока побудешь при моей роте, а как тут разберемся, отправлю тебя на мобилизационный пункт. Пусть там разбираются, кто ты есть.
— Слушаю, Ваше благородие. Разрешите выполнять?
— Ефрейтор Егоров! — на возглас к офицеру подскочил бородатый нижний чин. — Вот ты где. Определи этого солдата пока к себе, да присматривай за ним хорошо, оружие не отбирать. После того как закончим дело, отправишь его по команде в тыл, на ближайший мобилизационный пункт. Все ясно?
— Так точно, Ваше благородие! Разрешите исполнять?
— Разрешаю, ефрейтор. Идите.
Вот так Селиванов и оказался на Чусовой. Его это устраивало. Теперь он думал о том, что он стал еще ближе к родному дому и о том, что было бы хорошо получить какое ни то, лучше бы конечно, легкое ранение и отправиться еще дальше в тыл.
