Лена умчалась на кухню за аптечкой, а Валентин снова услышал женский непоседливый голосок: - Ну что, теперь ты меня видишь? Валентин поднял глаза. Из стеклянной дверки посудного отделения стенки на него смотрело милое женское личико. Валентин судорожно развернулся, но в комнате по-прежнему никого не было. Валентин снова взглянул на отражение. Личико преобразилось в ехидной улыбке: - Ну что, милый, чего пялишься? Нравлюсь? Лена услышала грохот, стремглав бросилась в комнату. Когда она вбежала в комнату, Валентин валялся на полу без сознания.
3.
В течении недели Валентин под любым предлогом избегал страшной комнаты. Лене он ничего не говорил, боялся, что примет за сумасшедшего. А может он действительно сошел с ума? Нет, не может быть. Он стоял у окна и смотрел на маленький город, это всегда успокаивало его, но не теперь. Внутри него копошились страхи, что-то глодало и не уходило. - Валя, я в магазин схожу. Он оторвался от окна, вышел в коридор. Лена надевала сапоги. - Погоди, я с тобой, - ему мучительно не хотелось оставаться в квартире одному. - Лучше пока пельмени свари. Для того чтобы сварить пельмени обе руки не нужны. Кроме того, твои пальцы заживают, так что не сочти за труд, поставь водичку на плиту, а потом засыпь и вылови. Не так уж и трудно. - Хорошо. - Не грусти, я скоро вернусь. Дверь за ней захлопнулась. Валентин остался один. Он отправился на кухню, достал кастрюлю. - Валюха! - на этот раз голос был мужской. Приятный мужской голос. Это что-то новое. Валентин дернулся, подскочил к крану, включил воду. Струя с шумом ударилась в дно кастрюли. - Валюха! Иди, поговорим, - голос звучал из далека. Из дальней комнаты! Валентин увеличил напор, вода зашумела сильнее. - Милый, что ты там такое делаешь, что не можешь оторваться? Кастрюля наполнилась, вода полилась через край. - Валюха! - Милый! - Валентин Николаевич! Валентин не хотел слышать ничего кроме шума воды, но голоса стремились переорать. - Не слышит, - уже тише сообщил грубый бас. Валентин прислушался, но голосов не услышал. Он выключил воду, отлил излишек воды из кастрюли в раковину, вытер дно кастрюли и поставил ее на плиту. Прислушался. Тишина. ТИШИНА! Мать ее так. Валентин, стараясь ступать неслышно, прокрался к двери страшной комнаты, прильнул к ней ухом. Все тоже - тишина. Какое-то нездоровое любопытство проснулось в нем. Он знал, что пожалеет, чувствовал это каким-то шестым чувством, но рука толкнула дверь. Ничего не произошло. Валентин вошел в комнату. Ничего, тишина и покой. Он развернулся, вздрогнул. Дверь была закрыта. Раздался мерзкий козлиный смешок. Валентин с силой дернул дверь на себя, но она не поддалась. Он нервно повернулся, затравлено забегал глазами по комнате. Дружный хор ударил по ушам: - Сюрпри-и-из!!! Валентин заткнул уши руками, со всех сторон несся оглушительный хохот. Потом смех стих. Валентин разжал ладони, опустил руки. - Милый, ты что не рад? - А с чего ему радоваться? - приятный мужской голос звучал со стороны столика. Валентин пригляделся, с полированной поверхности на него смотрело приятное моложавое лицо. - А почему бы и не радоваться, - воспротивилась стенка. - А чего радоваться, когда ты ему пальцы отдавила? Будь я на его месте, никогда бы тебе не простил. - Правильно, - грубый бас со стороны дивана. - Валентин Николаевич, а помните, как вы нажрамшись на мне отсыпались? Все бока мне отдавили, епона мама! - Не выражайтесь, дорогой диван. Манеры у вас, фи! - противный блеющий голос, дверь. - Не тебе учить меня манерам, - грубо огрызнулся диван. - Я все-таки лет на пятнадцать тебя постарше. А что вы стоите, Валентин Николаевич, присаживайтесь. - Спасибо, я п-постою, - пролепетал Валентин. - Ага! - хриплый баритон со стороны кресла. - Что я тебе говорил? Старый скрипучий маразматик! Не фига было пружинам волю давать. А ты молодец, Валь. Помнишь обиду. Но в ногах правды нет, садись. Кресло сдвинулось с привычного места, Валентин отступил, ломанулся к двери, задергал ручку. Дверь не поддавалась. Послышался мерзкий смех, его подхватили со всех сторон. - Отпусти его! - вмешалась стенка. Смех оборвался, дверь распахнулась сама по себе. - Иди, милый, иди. Валентин пулей вылетел из комнаты. Ему вслед донесся женский голосок:
