– Что ты сказал? – спросил низким, немного хриплым голосом Продавец Шаров.
– Нет, это я сам себе! – пробормотал Космаля.
– Себе? Правда? – Продавец Шаров рассмеялся, как показалось Космале, довольно неприятно.
– Так, значит, ты сказал это сам себе? – продолжал Продавец Шаров. – Странно, очень странно! Значит, ты сам себя вызвал? Так? Очень интересно.
О-очень! – повторил он, растягивая слово. – Ну, так что же, не стесняйся! Ведь ты должен выполнить вызов! Думаю, что для вождя Силачей это не так уж трудно. Начинай!
– Как… как… как это – начинать? – заикаясь, пробормотал Космаля. Чувствовал он себя преглупо.
– Если не ошибаюсь, ты крикнул вызов: «Ухо, дыня» – и так далее. Человек чести должен его выполнить даже по отношению к самому себе. Или ты не согласен?
– Я сейчас ужасно спешу, – стал выкручиваться Космаля.
– Ничего. Надеюсь, ты быстренько сделаешь то, что полагается.
– Знаете… мне уже надо идти…
И Яцек Космаля сделал движение, словно собираясь удрать.
– Стой, братец!
Продавец Шаров загородил ему дорогу палкой с шарами. А они вдруг стали расти, множиться, и получилось что-то вроде цветной стены, которая отгородила Космалю и Продавца Шаров от улицы.
– Пустите меня! – захныкал Космаля. – Меня мама ждёт!
– И вовсе не ждёт, ты всегда опаздываешь. Чем скорее выполнишь своё же задание, тем скорее пойдёшь домой. Ты ведь ещё никому не прощал вызова?
Дело оборачивалось худо.
– Ну так что? Я должен скакать, как дурачок? – спросил Космаля невежливо, видя, что выкрутиться не удаётся.
Продавец Шаров глянул на него так пронзительно, так грозно, что Космаля понял: придётся послушаться.
– Ну, скачи, братец.
Без всякой охоты Космаля схватился левой рукой за ухо, правой за нос и стал подскакивать на правой ноге. Продавец Шаров стоял рядом и считал подскоки:
– Один, два, три, четыре, пять…
– Больше не могу! – проговорил, запыхавшись, Космаля при тридцатом подскоке.
– Как это – не можешь! Мне показалось, ты назвал большее число… Так-то ты выполняешь вызов?
Не оставалось ничего иного, как скакать дальше. Но когда Яцек дошёл до пятидесятого подскока, он остановился, тяжело дыша.
– Что это ты перестал скакать? – сладким голосом спросил Продавец Шаров.
– Я столько и должен был, – зло проворчал Яцек.
– С честностью у тебя плоховато. Я прекрасно слышал, как ты сказал: сто двадцать пять. Это, во-первых. А во-вторых, сам знаешь, что вызывал ты не себя – не так уж ты, братец, глуп, – подкарауливал ты кого-то другого. Не выкручивайся. Я даже могу сказать тебе, как этого мальчика зовут. И он, хоть меньше и слабее тебя, должен был скакать сто двадцать пять раз, не так ли? Ты ведь знал, что это слишком трудный вызов. Ну, так как? Поскачешь ещё?
