«Стычка с Космалей, – написал тот на промокашке. – Он меня вызвал, а потом получился скандал!»
– Ясно! – пробормотал Петрек сквозь стиснутые зубы и сразу понял: теперь сражения не избежать. «Разделаемся с Космалей», – ответил он на промокашке и подсунул Войтеку, надеясь подбодрить его, так как было видно, что Войтек скис.
Тем временем пани Маковская велела Космале и Вальдеку сесть на место и объявила, что будет самостоятельная работа. К счастью, тема оказалась нетрудной, и Петрек бодро принялся за работу. Он написал уже полстраницы, когда совершенно случайно, задумавшись, взглянул в окно. Взглянул, и сердце его забилось. Продавец Шаров был снова на своём обычном месте, а концы его красного шарфа развевались на ветру. Жёлтый пёсик весело подпрыгивал и, наверно, лаял, только отсюда, сверху, да ещё при закрытых окнах этого не было слышно. Продавец Шаров, как обычно, стоял боком, поэтому лица его разглядеть было невозможно, и вдруг, совершенно неожиданно, он повернулся. К сожалению, из-за тумана лицо всё равно было видно плохо, но Петрек мог поклясться: Продавец Шаров смотрит на него. Именно на него. Это было так необычно, что Петрек забыл о географии, забыл о том, что пани Маковская очень строга и не любит, когда ученики вертятся на уроке. Он вытянул шею, не отрывая взгляда от окна. И тут Продавец Шаров совершенно явственно поднял руку и дружески помахал Петреку. Да, да, именно Петреку и никому иному.
Это было просто невероятно!
Петрек в крайнем возбуждении схватил Войтека за руку.
– Он смотрит на меня!
– Кто смотрит? – забеспокоился Войтек, поставив при этом огромную кляксу в тетради.
К сожалению, ответа он не услышал, так как пани Маковская сочла нужным заинтересоваться тем, что происходит на второй парте у окна.
– Войтек, ты уже написал?
– Ннне-ет, то есть не совсем, – пробормотал Войтек, пытаясь высушить кляксу промокашкой и бросая на Петрека укоризненные взгляды. Но Петрек продолжал смотреть в окно.
– Петрек! – воскликнула пани Маковская. – Почему ты не пишешь?
Продавец Шаров стоял с поднятой головой и продолжал дружески махать рукой, а шары казались ещё больше и ярче, чем обычно.
– Так почему же ты не пишешь? Через десять минут будет звонок! – Пани Маковская приближалась к ребятам.
– Может, у него болит голова, – предположила Юлька из среднего ряда.
Пани Маковская быстро обернулась к ней.
– Ты что, Юля, адвокат? Петрек, наверно, и сам может сказать.
– Нет, я ничего; только он жаловался на перемене,- пробормотала Юлька, покраснев до ушей.
