— Но кем? — удивленно воскликнул молодой послушник, сидевший с краю в четвертом ряду. — Если прежде Скверна убивала всякого…
Многие монахи неодобрительно посмотрели в его сторону — не годилось перебивать выступающего с церковной кафедры. Но брат Валериан ценил тягу к знанию превыше соблюдения формальностей и не обиделся.
— Скверна убивает не сразу; могут пройти дни, недели и даже месяцы, прежде чем человек заболеет и умрет в муках, а до того присутствие Скверны неощутимо, — пояснил он, обращаясь к юноше. — Простецы не способны узнать ее уровень; они верят лжепропрочествам, что Зоны-де очистятся через пятьдесят или через сто лет после Войны. Но мы-то знаем, что одни Зоны очищаются быстрее, другие медленнее, и лишь амулет блаженного Гейгера позволяет судить, когда та или иная Зона становится безопасной. Так что нет сомнений, что святотатцы, проникшие в Зону раньше времени, уже понесли свое наказание или понесут его в скором будущем; но нам от этого не легче…
Монахи, до которых успел уже дойти слух о принесенной Валерианом радостной вести, слушали с растущим удивлением — пока что все вести были печальными.
— Однако, после сих огорчений, утешен я был великой радостью, — словно уловил их мысли Валериан, — и да послужит сие уроком тем из вас, кто склонен впадать в грех уныния… Ибо, тщательно обыскав келью настоятеля монастыря святого Себастиана, обнаружил я тайник, а в тайнике — драгоценную реликвию, святую книгу, доселе неизвестную нам!
Валериан вытащил из-под сутаны висевший на шее холщовый мешок и бережно извлек из него свое сокровище. Это была, несомненно, старинная, печатная книга, ныне пребывавшая в состоянии далеко не лучшем; даже сидевшие в первом ряду не могли различить букв на заплесневелой и покоробившейся обложке, а один угол и вовсе выглядел отгрызенным… И все же монахи с благоговением взирали на нее, поднятую над кафедрой двумя руками Валериана.
— А отчего старые книги столь редки ныне? — шепотом спросил любопытный послушник у своего соседа, старого тощего монаха с изрезанным глубокими морщинами лицом. На сей раз юноша не решился спрашивать громко, боясь снова вызвать общее неудовольствие.
— Многие из них сгорели во время Последней Войны, — так же тихо ответил ему старик. — А после Войны пришла Великая Зима, длившаяся три года, и тогда выжившие пускали на растопку все, что могло гореть… Мой отец говорил, что даже Библий уцелело всего несколько штук, а многие иные христианские тексты утрачены, и, возможно, безвозвратно, если только Господь не явит чудо и не позволит нам обрести их вновь, как сегодня…
