Высокая, двустворчатая, золотая – так ее описал Шутик. Ему, конечно, было виднее. Потому как сам Тим ничего не видел, ни зги. Рукой – да, потрогал, металл холодил пальцы; нащупал тонкую линию стыка дверных створок: действительно, дверь. Запертая. Помимо всего, оказалось, что в стене не одна, а целых семь золотых дверей! Далеко отстоящие друг от друга, они цепочкой тянулись вдоль озерного берега.
– Ладно, – сказал Бонифаций, когда они вернулись к серебряной статуе, – погуляли и хватит. Двери нам ничем помочь не могут и открывать я их не стал бы, даже если б мог. Не зря этот дракон здесь поставлен, ох не зря! Опять же, невидимый глаз на потолке… Пусть волшебники с ними разбираются, не наше это дело, такие двери взламывать. Вдруг кнопку какую тайную нажмем или чего другое натворим. Ни к чему оно, вовсе ни к чему!
Шут важно покивал, Тим тоже согласился с Боней – угукнул с высоты. Тимыч лежал сейчас на драконьем крыле и усиленно пытался разглядеть на далеком потолке невидимый глаз, однако ничего не высматривалось, одна сплошная темнота. Бонифаций гоголем разгуливал внизу, вслух разрабатывая план переправы через озеро: Шут внимал ему, часто кивая головой. Что-то там в Бонином удалом монологе говорилось о плотах, понтонных мостах, катамаранах – Тим не слушал. Ему стало скучно валяться на холодном крыле и, недолго думая, он пополз по драконьей шее ближе к пламени. Шея оказалась вовсе не скользкой, в крупных чешуйках, об которые удобно упирались Тимкины ноги в мягких сапожках. Тимыч упорно полз вверх и наконец огонь оказался рядом. Факел горящего газа вблизи шипел оглушительно, как гремучий водопад; Тим оседлал драконью голову, представил себе, что он летит на быстром крылатом ящере сквозь грозу, вспышки молний, град и злой дождь.
– Но-о! – завопил мальчик, лихо стуча пятками по острым скулам и плоским открытым глазам дракона. – Вперед, Серебряный! – Он ухватился руками за твердые блестящие усы, как за руль велосипеда. – Мы им покажем, где раки зимуют! Гей-гей!
По правой ноге Тима, по каблуку, что-то ощутимо стукнуло. Тим глянул вниз: толстое серебристое веко закрыло незрячий глаз статуи. Дракон моргнул, словно отгоняя от себя назойливую муху.
– Вай-ай! – Тим поехал по гладкой голове, все быстрей кренясь вправо. – Мама! Падаю!
Руки его разомкнулись, соскользнули с усов, впустую схватили воздух. Пламя заплясало в Тимкиных глазах, мелькнуло вытянутое лицо Хозяйственного – в ушах мальчика зашумел ветер.
