«Завтра позвоню Дарку, — решила она. — Я очень ему обязана и должна сделать все, как он скажет. В конце концов, если бы не он, я бы вообще не узнала об этой работе».
Удовлетворенная своим решением, она села и стала терпеливо ждать, когда послышится осторожный шорох — признак того, что Питер убрался восвояси, — и они с Пенелопой могут спокойно ужинать.
На следующее утро, оторвавшись на несколько минут от конторских бумаг, Мэри Стенз позвонила из автомата Дарку и прочитала ему письмо от фирмы «Черил».
— Великолепно! — сказал Дарк. — Наверняка это означает, что вас выбрали. Они бы не стали приглашать вас на медосмотр, если бы не считали серьезной претенденткой. Думаю, таких, как вы, будет человек десять.
— Вы мне что-то посоветуете? — спросила она.
— Да, мисс Стенз. Прежде всего, ни в коем случае не пытайтесь украсить себя. Никакой косметики. Будьте такой, какая вы есть. Не проявляйте чрезмерной заинтересованности, ведите себя совершенно непринужденно. И еще одно.
С сегодняшнего дня не звоните мне или мисс Мэйсон в редакцию. Я вам дам свой домашний телефон. У вас есть под рукой карандаш?
— Минуточку, — пробормотала она, вынимая из сумочки дешевенькую авторучку и записную книжку. — Слушаю.
— В-42-44, — продиктовал Дарк. — В любое время после семи. Звоните и рассказывайте все до мельчайших подробностей, какими бы несущественными они ни казались, а мы тем временем копнем поглубже «Черил» и ее руководителей. Я чувствую, что из этого получится интереснейший материал.
— Будем надеяться, — искренне сказала Мэри.
— Итак, звоните. Жду вашего звонка в пятницу вечером.
— Хорошо, — пообещала она.
— И еще одно. Особое внимание обратите на врача, который будет проводить осмотр. Врачи — всегда заметные фигуры в такого рода историях. Сдается мне, что и в этом опыте он будет играть не последнюю роль.
— Сделаю, что смогу, — заверила Мэри.
Она повесила трубку и возвратилась в небольшую контору к опостылевшим бумагам.
Характер у доктора Джеймса Раффа был сложным и противоречивым. Он погубил свою медицинскую карьеру, нарушив закон ради одной легкомысленной беременной девчонки, явно не стоившей такой жертвы да еще имевшей неосторожность умереть после безупречно сделанного аборта. Из-за этого ему пришлось познакомиться с невеселой жизнью заключенного, а когда он вышел на свободу, то твердо решил восстановить свою репутацию в мире медицины, хотя к этому времени его имя было уже вычеркнуто из списков корпорации. Он мог бы, разумеется, просить о восстановлении, но врожденная гордость не позволяла ему сделать такой шаг. Выше всего он ставил личную независимость, базирующуюся на довольно существенной материальной основе — ежегодной ренте, унаследованной от богатого родственника, умершего несколько лет назад. Какое-то время доктор Рафф занимался исследовательской работой и, работая в области эндокринных гормонов и искусственных ферментов, открыл сложное молекулярное соединение, которому дал название стимулин.
