Этот маневр спас нам жизнь. Мы бросились бежать к району Бреннер. Расстояние между нами и следовавшими за нами арабами все увеличивалось. В конце концов они удовлетворились швырянием камней в нашу сторону.
Многим из тех, кто жил в районе Бреннер, пришлось покинуть свои дома, легко воспламеняемые и пробиваемые пулями, и перебраться в Тель-Авив. Беженцы селились кто у родственников, кто в общественных зданиях.
Поняв, что прямое нападение на еврейские поселения наталкивается на стойкий отпор сил Хаганы, арабы изменили тактику «арабского бунта». Они стремились парализовать транспортные артерии и прибегали к методам террора убийству из засады, подкладыванию взрывчатки и тому подобному.
Наряду с этим арабы вели борьбу с английскими властями в Палестине. Их банды действовали как полувоенные организации под командованием офицеров армий арабских стран и непосредственно подчинялись Высшему арабскому совету и его председателю — иерусалимскому муфтию Хадж Амину ал-Хусейни. Арабские поселения служили тылом бандам, выходившим для осуществления диверсий на магистралях и в еврейских поселениях. У командиров Хаганы вырабатывалась тенденция не позволять врагу определять сроки и место нападения, а опережать его и наносить удары по базам внутри арабских территорий. Отцом этого метода был Ицхак Садэ. Эту тактику впервые применили в районе Иерусалима, но вскоре ее заимствовали повсюду.
Если в Тель-Авиве довольно редко приходилось прибегать к операциям по обеспечению безопасности, то в Галилее явно не хватало людей и многие из нашего подразделения Хаганы просили направить их туда.
Итак, в начале 1938 года я вместе с товарищами принес в Афуле присягу королю Великобритании в качестве нотера[2] полицейского участка. Нас перевели в Кфар-Тавор. Наше подразделение состояло из четырнадцати евреев, десяти англичан и семи арабов. Это был треугольник, стороны которого не смыкались. Подразделение патрулировало район. Днем — арабы и частично англичане; ночью выходили мы — еврейские нотрим вместе с английскими полицейскими, устраивали засады и производили пеший патруль. Район, который находился под нашим контролем, простирался от Кфар-Кана и Турана на севере и до Эйн-Дор и подножия Гиват ха-Море на юге. Нам не раз приходилось быть свидетелями того, как на нефтепроводе, по которому текло «черное золото» из Ирака в Хайфу, на участке Эйн-Дор — Каукаб ал-Хауа, вдруг загорался огонь. Однако никто из нас не осмеливался и помыслить о том, чтобы патрулировать или выйти на операцию к месту пожара. Район нефтепровода целиком и полностью находился под контролем арабских банд. Они снова и снова взрывали нефтепровод по мере того, как удавалось его отремонтировать.
