— У-гу-гу! Картофельная башка! — прогудела Ара, подражая вою ветра в траве.
Тяжелые шаги стихли.
— Эй, кто там? — неуверенно проговорил Манан. — Это ты, малышка? Ара?
Молчание.
Манан двинулся дальше.
— У-гу-гу! Картофельное брюхо! — подражая подруге, прошипела было Пенте, но тут же зажала рот, чтобы не прыснуть со смеху.
— Есть здесь кто-нибудь?
Молчание.
— Ах так? Ну хорошо, хорошо, — вздохнул евнух и медленно пошел дальше. Когда он скрылся за выступом холма, девочки снова вскарабкались на стену и уселись на ней. Пенте вся порозовела от жары и сдерживаемого смеха, но Ара выглядела свирепо.
— Старый глупый баран с бубенчиком! Что он за мной повсюду таскается?!
— Он же обязан, — разумно возразила ей Пенте. — Это его работа — присматривать за тобой.
— За мной присматривают те, кому я служу. Они мной довольны. И совершенно не требуется, чтобы кто-то еще был доволен мной. Все эти старухи и полумужики должны оставить меня и покое. Я здесь Единственная!
Пенте смотрела на нее во все глаза.
— Ох, — еле слышно проговорила она, — ох, я-то знаю, что ты Единственная, Ара…
— Тогда пусть они оставят меня в покое! И перестанут вечно приказывать мне!
Пенте ненадолго замолкла; только вздыхала, болтала в воздухе своими пухлыми ножками да смотрела вдаль, на широкие бледные равнины, постепенно сливающиеся с бесконечной линией горизонта.
— Ты скоро будешь сама приказывать им, очень скоро, ты ведь знаешь, — спокойно сказала наконец Пенте. — Еще два года, и мы пройдем обряд посвящения, перестанем быть детьми. Нам исполнится четырнадцать. Меня пошлют в Храм Короля-Бога — там все будет по-прежнему. Зато ты на самом деле станешь Единственной. Даже Коссил и Тхар обязаны будут тебе повиноваться.
Ара молчала. Лицо ее было печально, глаза под темными ресницами блестели, отражая бледный свет полуденного неба.
— Нам, наверно, пора возвращаться, — сказала Пенте.
— Нет.
— Но Главная Ткачиха может рассказать Тхар… Да и Девять Песнопений уже скоро.
— Я останусь здесь. Ты — тоже.
— Тебя-то они не накажут, а меня уж точно, — мягко попыталась возразить Пенте. Ара не ответила. Пенте вздохнула и осталась. Солнце затягивало дымкой, повисшей высоко в небе над равнинами. Где-то далеко разносился перезвон овечьих колокольчиков, блеяли ягнята. Сухой весенний ветерок налетал слабыми волнами, навевая сладкие ароматы трав.
Девять Песнопений уже почти закончились, когда Ара и Пенте подошли к Большому Дому. Меббет видела, как девочки сидели на «людской стене», и донесла об этом своей начальнице Коссил.
