— Ну, что? — подбежав, спросил Дима. — Ты цел?
— Да я, бля, суку!… - выдохнул Леша.
За этими словами последовал поток столь богохульных и человеконенавистнических ругательств, что мы их опустим. Продолжалось это минут пять.
— Блин, это вообще! — возбужденно говорил Дима, показывая свое милицейское возмущение. — Это маньяк какой-то! Я фигею! Ну, ничего, мы его номер быстро пробьем, будь спокоен.
В голосе Димы звучала едва заметная неуверенность, как будто он не решался что-то сказать Леше. У него вдруг возникло ощущение, схожее с крайней степенью опьянения, при которой, однако, странным образом сохраняется способность хорошо понимать происходящее. Сначала нелепое чувство, испытываемое им, испугало его, но испуг довольно быстро стал проходить, подобно тому, как проходит боль при анестезии. Он открыл было рот, но глотнул воздуха и подавился собственными словами, так и не успевшими вылететь из его рта. Между тем, Леша продолжал бесноваться, не обращая внимания на странное Димино состояние, а у Димы перед взором все уже плыло рекой, и в горле нарастала противнейшая тошнота.
— Надо… Славика… выручать, — с трудом пробормотал он каким-то не своим голосом — натужным и басовитым, как будто пиво булькало у него в глотке и мешало говорить.
— Ну, надо, бл…! — бешено орал Леша. — Надо, никто не спорит! Я же тебе говорю — звони, ослопуп хренов!…
Дима уже потихоньку переставал слышать Лешу, у него, видимо, возникли какие-то слуховые галлюцинации, потому что каждый звук, издаваемый Лешей, начал отражаться где-то высоко в небе так, словно оно было большим плоским потолком. Эхо невообразимо множилось и плодилось в каждом небесном закоулке, в мгновение ока пролетая весь небосвод от края до края. Дима увидел в Лешиных глазах внезапный страх и удивление: Леша тоже стал к чему-то прислушиваться и даже на некоторое время замолк, но эхо продолжало визгливо материться в небесной синеве его собственным голосом. Это было так страшно, что Леша даже немного побледнел.
— Видишь? — просипел Дима. — Чего творится. Херня какая-то. А ты вообще его номер видел?
Леша посмотрел на Диму большими глазами, не понимая, что он говорит.
— Номер, бл…? — переспросил он. — Да я таких номеров… даже в цирке не… — Он замолк, не договорив.
— Что… это… такое? — наконец, спросил он простуженным голосом. Лицо у него посерело.
— Это эхо, балбес, — отвечал Дима и со страхом посмотрел на небо. По нему пробегали равномерные переливы, как будто это было и не небо вовсе, а отражение неба в зеркальной глади воды.
