— Да вот же он, — сказал адвокат Хитропопов, показывая на огромную кровать с балдахином, поперек которой лежал Вован в красном пиджаке и бормотал матерные слова, пуская пузыри.
Доктор Ливси вытащил фонендоскоп и внимательно послушал Вована, приговаривая при этом:
— Так-так, замечательно! Дышите! А теперь не дышите! Великолепно! Так, легкие слабые, печень увеличена, сердце никуда, ха-ха-ха, превосходно! Как вас зовут?
— Вован, — отвечал Вован.
— Ха-ха, Вован, замечательно! Ну, так вот, дорогой мой Вован, я хочу сказать вам следующее: если вы не перестанете стрелять, то очень скоро умрете. Запомните: слово "стрельба" и слово "смерть" для вас означают одно и то же! Вы поняли меня?
— Не хочу ничего понимать, — пробормотал Вован, злобно косясь на доктора Ливси. — Пошел на хуй!
— Ну, как хотите. Дело ваше. А что это у вас в волосах?
— Горшок.
— Ха-ха-ха! А кто это вас долбанул по голове горшком?
— Бабушка-партизанка.
— Ха-ха-ха! — сказал доктор Ливси. — Ничего не понимаю!
— Где Черный Пес? — спросил Вован, стряхивая с головы остатки горшка и приподнимаясь на кровати.
— Успокойтесь! Здесь нет никаких собак! А мне уже пора уходить. Мне еще Билли Бонса надо лечить. Он ромом обдолбался. Покедова!
Доктор Ливси ушел, а в это время Изабелла с любовником вошли в такой раж в своей спальне, что их бешеные крики стали слышны по всему дому.
— Что за хуйня там происходит? — спросил Вован. — Ну-ка, давайте посмотрим.
Он встал с кровати и поплелся в спальню, бормоча себе под нос какую-то бредятину. Адвокат Хитропопов и чин ФСБ пошли за ним следом. Они открыли дверь в спальню и сначала даже не поняли, что там происходит, потому что Изабелла с любовником находились в такой извращенной позиции, что нельзя было разобрать, где у них руки, а где ноги, и это странное голое чудовище к тому же дергалось и вопило, как ненормальное. Развратники даже не заметили, что в спальню кто-то вошел, и продолжали заниматься неудержимым сексом.
— Шлюха подзаборная, — сказал Вован громко и стал пускать пузыри.
— Чего? — сказала Изабелла, задыхаясь.
— Он назвал вас шлюхой подзаборной, — услужливо сказал адвокат Хитропопов, пытаясь завоевать расположение вовановой жены и одновременно смущенно отвернувшись.
— Чего ты сказал? — заорала Изабелла, вскакивая. Любовник отвалился от нее, грохнулся на пол и отключился. А Изабелла, забыв даже одеться, подбежала к адвокату Хитропопову и дала ему затрещину.
— Мама! — заплакал Вован. — Уберите от меня эту маньячку! Я боюсь!
